Ad Memoriam
Сеня (Гарольд
Алан) (06.04.2000–17.11.2013)
С Сенечкой мы познакомились, когда проезжали
раздолбанной по-расейски дорогой через Новгородскую область. Мы возвращались с югов.
Это было в те баснословные уже почти времена, когда удавалось ещё выкроить из
доходов небольшую сумму, чтобы съездить летом на море. Шоссе проходило через
заросшие сорняками и бурьяном поля, время от времени пересекаясь с просёлками,
уходящими к лежащим чуть в стороне от трассы деревням. На одном из таких
перекрёстков сидел афган. «Стой! — закричала жена — ты же хотел взять афгана!».
Мы остановились. Зрелище было душераздирающим. Заросшее до беспредела существо,
с перепутанной, свалявшейся в колтуны шерстью, среди которой ползали пухоеды.
На задней лапе — начинавшая уже подгнивать рана. При этом масса спокойного
дружелюбного достоинства. Как будто вы на мусорной свалке встретили вдруг
наследного принца. Мы немного покормили этого собачьего аристократа. Судя по
всему, не ел он уже довольно давно. Алёна сразу предложила взять пса. Я был
против. Ведь у нас уже был Гриша! И не может же быть, чтобы у породистого
афгана не было хозяина! Из-за обилия лезшей во все стороны шерсти было даже
непонятно, какого это существо пола. А заводить суку при живом кобеле было
слишком проблематично… Алёна тотчас же ощупала пациента и с гордостью сообщила,
что это мальчик. Но нет, нет, ещё один взрослый кобель в доме — это уже
чересчур. И мы поехали дальше. Алёна начала плакать. Я держался, покуда мог. И,
наконец — не выдержал. Ладно: вторая собака, быть может, сблизит нас. Мы будем
вместе гулять с двумя псами… И мы вернулись.
Но
для очистки совести нужно было попытаться выяснить что-нибудь про эту собаку. А
вдруг у неё всё же есть хозяин? И мы двинулись по просёлку в соседнюю деревню…
Чего
только мы там не услышали! Местные жители заявили, что они уже давно перестали
ходить через перекресток, на котором поселился этот страшный лохматый чёрный
пёс. Подумайте сами: другие собаки хотя бы лают, а этот молча, без всякого
предупреждения, нападает на тех, кто проходит мимо. — Это как-то не очень
вязалось со спокойным добродушным псом, которого мы только что гладили… Может
быть, он просто очень хотел есть и выпрашивал таким образом еду?
— Возьмите, возьмите
его, пожалуйста, от нас! Трижды мы уже вызывали охотников, чтобы его
отстрелить, но каждый раз он каким-то чутьём узнавал об этом и убегал…
И мы решились. Пса решили
назвать Сенькой, потому что из его шерсти торчало во все стороны сено. Потом
оказалось, что имя это было очень правильным. С каждой прогулки Сенька приносил
в дом невероятное количество веток, колючек и сухой травы. Особенной его
любовью пользовались при этом репьи и обломанные веточки роз…
Но для начала надо было
как-то заманить нового домочадца в машину. Для этого пришлось использовать
чудом уцелевшую за время путешествия банку тушёнки. Сенька послушно полез
внутрь «Нивы» и привольно расположился на самом верху горы из вещей, наваленных
на заднем сидении.
Нельзя сказать, чтобы у
нас не было с ним проблем. В первое время Сеня позволял себе убегать. Он как бы
заигрывал с новыми хозяевами: сначала подпускал их поближе, а потом весело
отбегал в сторону, останавливался, как будто говорил: «А ну-ка, попробуй,
догони!». Однажды это почти что закончилось трагедией: водитель машины успел
притормозить, но лапа, всё равно, оказалась переломана.
Конечно, пришлось
обстричь свалявшуюся колтунами шерсть, произвести обработку против насекомых…
Гриша принял нового
жильца далеко не сразу. Три дня Сеньке пришлось прожить в прихожей, покуда он
не смилостивился и не допустил чужака на свою территорию. Так у нас в квартире
образовалась собачья стая. Гришка был вожаком, доминантом, он терпел Сеньку, но
не забывал время от времени напоминать о своём старшинстве. Сенька играл роль
субдоминанта. Он подчинялся Гришке, хотя и огрызался при случае. Нападать
предпочитал на маленьких, больных и слабых, проявляя при этом свою хитрую
восточную сущность. Хватал сверху, за холку. Таким ударом борзые с одного укуса
переламывают хребет зайцу.
Не мог нас не волновать
вопрос о том, как попал на перекрёсток породистый афган. Чипы ещё не вошли в те
времена в широкий обиход. Но породистым собакам уже в щенячьем возрасте ставили
на брюхо клеймо. По этому-то клейму мы и расшифровали всю Сенькину биографию.
Родился Сенька в Новгороде. Его отцом был проживавший в Петербурге выходец из
Финляндии по кличке Сагослоттетс Винсент, которого дома, впрочем, скромно
называли Бравиком. Его предками были собаки из лучших питомников Скандинавии,
не раз становившиеся чемпионами своих стран. Но вот с хозяевами Сеньке не
повезло. Надумав развестись, они не придумали ничего лучшего, как отвести
собаку в ветеринарку на усыпление. Но ни один здравомыслящий ветеринар никогда
не будет усыплять здоровую породистую собаку. Девочки отдали Сеньку за город,
фермеру. Но пасти коров или охранять дом афганы не приспособлены. Они любят
свободу и независимость. И Сенька сбежал. Тогда, наверное, он и поселился на
перекрёстке.
Афганы
— своеобразные собаки. Иногда считают, что они не очень умны. Правильнее будет
сказать, что очень себе на уме. Добрые, спокойные, независимые. Большую
проблему для хозяев составляет длинная шерсть афгана. Она не линяет, её не
выщипывают, как у терьеров. Выставочных собак приходится, поэтому, постоянно
расчёсывать и купать со специальными шампунями по нескольку раз в неделю.
Поскольку выставлять Сеньку мы не собирались, поддерживать шерсть в идеальном
состоянии в наши планы не входило, и время от времени начиналась эпопея со
стрижкой собаки. А стричься, как и причёсываться, Сенька терпеть не мог… Зато
почти идеально, в отличие от Гришки, переносил езду в автомобиле. А какие
фигуры выписывал он вокруг сук! Это был настоящий ритуальный танец,
проделываемый по кругу на неотцепленном поводке! Длинношеие собаки часто
повреждают шейный отдел позвоночника, и во избежание этого мы купили в
Финляндии шлейку, на которой и водили этого худого длиннолапого пса-карамору с
породистой шишковатой головой, длиннющим щипцом-носом и развевающейся шерстью с
извечно вплетёнными в неё ботаническими образцами…
Большинство
афганов, как и многие другие породистые собаки, живут лет по десять —
одиннадцать. Сенька дожил почти что до четырнадцатилетнего возраста. Конечно,
под конец он уже не так охотно бегал и прыгал, не так резвился. Но… Прожил бы,
наверное, и дольше, если бы не рак. Увы,
эта милая болезнь уносит не только людей. А Сенька держался довольно долго…
Среди
собачников существует мифологема о том, что умершая собака уходит от нас в
собачий рай по радужному мосту. Может быть, когда-нибудь мы узнаем о том,
соединяется ли собачий рай с человеческим.
†
|
|
|
|
|
