Владислав Вильгельмович Хлебович

 

Пока ещё не домашние

 

 

Москва

Агропромиздат

1987

 

image001

 

 

 

 ББК 45.3

 

 Х55

 

 УДК 636.01:591.6

 

 Рецензент: член-корреспондент ВАСХНИЛ Е. Е. Сыроечковский

 

  Зав. редакцией Т. С. Микаэльян.

 

 Редактор М. М. Бадина.

 

 Художественный редактор М. Д. Северина.

 

 Художник Ю. И. Борзое.

 

 Технический редактор С. В. Фельдман.

 

 Корректор С. Т. Ленкина.

 

 ИБ № 3690

 

 Сдано в набор 03.10.86. Подписано к печати 19.02.87. Т-00953. Формат 70X100 1/32. Бумага офсетная № 1. Гарнитура Тип Тайме. Печать офсет. Усл. печ. л. 6,5. Усл. кр.-отт. 13,32. Уч.-изд. л. 6,32. Изд. № 147. Тираж 50000 экз. Заказ № 1018. Цена 35 коп.

 

 Ордена Трудового Красного Знамени ВО "Агропромиздат", 107807, ГСП, Москва, Б-53, ул. Садовая-Спасская, 18.

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

 

Эта книга — одно из первых научно-популярных изданий по актуальной проблеме, которую учёные стали называть зоокультурой. Зоокультура — очень перспективная область науки и практики биотехнологического плана, лежащая на стыке сельскохозяйственных и биологических дисциплин. В своей книге автор не старался сформировать теоретическую концепцию и не ставил перед собой такой задачи. Он собрал лишь примеры разведения или попыток приручения и одомашнивания диких животных и показал, насколько важно вовлекать их в культуру.

 

 

 Это сейчас особенно необходимо в связи с тем, что современная животноводческая наука и практика консервативно замкнулись на разведении и изучении всего нескольких форм животных (корова, свинья, овца и еще немногие виды млекопитающих и птиц). Отчасти это оправдано тем, что за тысячелетия истории животноводства народная мудрость отобрала небольшое количество перспективных для разведения видов животных. Однако нельзя признать прогрессивным то, что почти вся зоотехническая работа во всем мире ведется с несколькими формами, давно и полностью одомашненными. Более того, во время так называемой «неолитической революции» — процесса интенсивного приручения животных и окультуривания растений, происходившего 10–20 тысяч лет назад, — были одомашнены многие виды животных, некоторые из которых теперь уже утрачены.

 

 В то же время современный генетический фонд планеты насчитывает почти 2 миллиона видов животных. Это огромное богатство, значение которого пока еще далеко не осознано.

 

 Среди животноводов и зоологов ни в СССР, ни за рубежом никто не сделал даже попытки общей экологической и генетической оценки возможностей вовлечения в культуру дикой фауны.

 

 Правда, отдельные частные формы зоокулътуры значительно продвинулись вперед. Достаточно назвать рыбоводство, пушное звероводство, оленеводство (северное и пантовое), начинающих быстро развиваться диче разведение и марикулътуру. В большинстве случаев частные зоокулътуры углубляются в собственную технологию, замыкаются в ней, что вполне понятно. Но при этом пока слабо продвигается вперед развитие общей концепции зоокулътуры.

 

 В связи с этим сейчас особенно необходима как можно более широкая информация о всех возможных формах доместикации (одомашнивания) диких животных. Этому требованию прямо отвечает книга В. В. Хлебовича, носящая пионерский характер.

 

 В ней представлены различные виды и группы животных. Среди диких млекопитающих выбраны разные виды, но основной материал посвящен очень перспективной для разведения группе диких копытных животных. Прежде всего, это описание уникальных экспериментов по доместикации лесного гиганта — лося.

 

 Много внимания В. В. Хлебович уделяет также клеточному звероводству, но не тем видам, которые уже вошли в культуру, а другим, с которыми лишь начаты перспективные опыты. Это калан и шиншилла.

 

 Интересные примеры доместикации птиц приводит автор, взяв за образец группу куриных. Оказывается, даже гигант-глухарь способен поддаваться разведению в неволе. А эндемик маньчжурской тайги — дикуша очень подходит для одомашнивания тем, что от природы совершенно не боится человека. Из-за этого дикуша уже попала в «Красную книгу», но ее можно спасти разведением на фермах, а может быть, и превратить в настоящую домашнюю птицу.

 

 Автор в своей книге показал, что огромный генофонд рыб люди лишь сейчас начинают понемногу осваивать, и как колоссальны перспективы различных форм аквакулътуры, где в разведение вовлекаются все новые группы животных, начиная от коловраток и мелких рачков, а также моллюсков.

 

 На примере дождевых червей В. В. Хлебович рисует перспективу развития особой отрасли зоокулътуры — вермикулътуры. В некоторых странах — это сейчас уже оформившаяся коммерческая отрасль производства. Червей в массе разводят для экологической мелиорации почв, чтобы резко улучшить почвенное плодородие, особенно там, где почвенная мезофауна убита пестицидами.

 

 Книга В. В. Хлебовича будит мысль, и, несомненно, позволит многим взглянуть на, казалось бы, уже устоявшиеся традиции в животноводстве по новому. А это в свою очередь должно в определенной мере способствовать развитию важной для настоящего и будущего человечества новой отрасли науки и практики — зоокультуры.

 

Член-корреспондент ВАСХНИЛ профессор Е.Е. СЫРОЕЧКОВСКИЙ

 

 

 

КАКИМИ МЫ ХОТИМ ВИДЕТЬ НОВЫХ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

 

 

 Так ли уж в наше время необходимо создавать новых домашних животных? Может быть, те, которые одомашнены, могут полностью удовлетворить наши требования к животноводству? И если мы хотим испытать какие-то виды в качестве домашних, то чем должны руководствоваться в поисках кандидатов на одомашнивание?

 

 Прежде всего, одомашнивание для хозяйственных целей, а именно об этом пойдет речь, должно быть экономически выгодным. Нашему кандидату в домашние животные предстоит конкуренция со старыми домашними формами, многие из которых известны тысячелетия. Для этого он должен будет давать больше, чем старые формы, продукции на гектар луга или пашни или хорошо расти на бросовых землях или кормах, которые не подходят нынешним обитателям ферм. Или же, наконец, наш избранник должен давать людям нечто такое, чего от домашних животных до него еще не получали.

 

 Какими мы хотим видеть новых домашних животных

 

 Очень трудно будущему домашнему животному превзойти корову по удойности, кур леггорнов по яйценоскости и представителей специализированных пород свиней по скороспелости. Однако думать о принципиально новых домашних животных можно и даже нужно.

 

 К примеру, в некоторые засушливые годы мы заготовляем для коров веточный корм. Древесные ветки коровы поедают неохотно. А вот для лося, пока еще не домашнего, побеги деревьев и кустарников — лучшая пища. К ней лось привык, и этот корм его организм легко усваивает. Лось — потенциальный потребитель малоценных неиспользуемых кормов — порубочных остатков. Можно представить, сколько дополнительных продуктов питания удалось бы получить на обширных пространствах нашей страны, если бы среди прочих сельскохозяйственных животных мы разводили этих естественных потребителей побегов ольхи, березы, осины.

 

 Чтобы удовлетворить потребности советских людей в полноценном сбалансированном питании, предстоит резко увеличить производство мяса, молока и яиц. Большим резервом в решении грандиозных хозяйственных задач может стать одомашнивание новых видов животных.

 

 Есть общие принципы, которыми мы должны руководствоваться в поисках кандидатов на одомашнивание.

 

 За исключением отдельных видов пушных зверей, стоимость шкурки которых приближается к стоимости ювелирных изделий, наши новые домашние животные не должны быть хищниками. Это следует из экологического закона, который можно назвать «Правилом одной десятой». Суть его в том, что для того чтобы нарастить один килограмм мяса, дикое животное в природе должно поглотить около 10 килограммов еды. Девять десятых энергии, заключенной в пище, идут на дыхание, которое есть не что иное, как медленное горение, или удаляются с продуктами обмена. И только одна десятая вещества и энергии пищи преобразуется в прирост массы животного.

 

 Конечно, это правило, как многие экологические правила, приблизительное. Есть более «экономичные» виды и менее; молодые особи используют пищу более эффективно, чем старые. Но в целом «Правило одной десятой» близко отражает то, что наблюдается в сообществах организмов.

 

 Давайте представим себе последствия этого правила на надуманном, но показательном примере. Допустим, на траве, растущей на одном квадратном километре, могут прокормиться около 100 овец. Питаясь только овцами, на этой площади найдут еду только 10 волков, каждый той же массы, что и овца. Предположим, что существует сверхстрашный хищник, который может жить, поедая лишь волков. Тогда на том же квадратном километре еле-еле просуществует только одна особь этого гипотетического зверя массой с овцу.

 

 В нашем примере пищевая цепь от овцы, первого потребителя накопленной травой энергии, до последнего надуманного хищника состоит всего из трех звеньев. Но в природе существуют куда более длинные пищевые цепи, например в водоемах. Вот почему издавна основу домашних животных составляют растительноядные организмы — самые первые потребители накопленных зелеными листьями пищевых веществ. Даже те собаки, представители отряда хищных, которые разводились или разводятся человеком для использования их в пищу (в Китае, Корее, Новой Гвинее), фактически оказываются растительноядными. И только по отношению к пушным зверям, дающим меха исключительной ценности,— лисицам, песцам, соболям, норкам — мы можем позволить себе роскошь кормить их мясом.

 

 Большая часть домашних животных — это своеобразные машины по преобразованию растительных кормов в мясо, сало, молоко, яйца, шерсть и другие продукты, которые всегда будут необходимы человеку. Машины мы оцениваем по мощности, определяя время, за которое может быть выполнена та или иная работа, и по коэффициенту полезного действия, подсчитывая, какая часть сожженного горючего пошла на эту работу. Примерно так же можно подходить к оценке домашних животных или кандидатов в них.

 Содержать хищника дорого

 

 Интенсивность обмена веществ, скорость протекания биологических процессов в организме близки представлениям о мощности. Вот на птицеферме выращивают цыплят-бройлеров — животных с высоким уровнем обмена веществ. За полтора-два месяца работа выполнена — произведено определенное количество птичьего мяса. Птиц можно забивать и на освободившееся место запускать новую партию цыплят. И так за год — 5-6 циклов. Допустим, мы решили бы откармливать черепах — животных, кстати, обладающих отменным мясом. Уровень обмена у холоднокровных животных значительно ниже, чем у птиц. К тому же их состояние очень зависит от окружающей температуры. Даже при комнатной температуре, как это знают многие любители, которые их содержат, черепахи плохо питаются и растут. Конечно, за год черепахи не дадут столько мяса, сколько куры за два месяца. Однако при вялых обменных процессах холоднокровные животные обладают перед теплокровными птицами и зверями одним большим преимуществом: им не нужно тратить энергию съеденной пищи на нагрев своего тела. И поэтому при одинаковом рационе холоднокровные дадут больше продукции, нежели теплокровные. Языком механизаторов можно сказать, что КПД у первых выше, чем у вторых, а мощность — ниже.

 

 Вот эти два показателя — интенсивность обмена веществ и доля энергии поглощенной пищи, которая идет на прирост, — составляют основу «экономической энергетики» животных.

 

 Интенсивность обмена веществ в свою очередь зависит от размеров животного, его массы. С уменьшением размеров тела интенсивность обмена у животных на единицу массы стремительно возрастает.

 

 И здесь мы подходим к конечному пункту наших рассуждений об энергетике животных. А что если начать искать кандидатов на одомашнивание не среди зверей и птиц с высоким обменом (но зато и большими размерами, что это преимущество как бы ликвидирует), а среди живых существ, меньших во много тысяч раз и поэтому превосходящих теплокровных по интенсивности обмена, — различных беспозвоночных.

 

 Мелкие размеры обеспечивают высокую интенсивность биологических процессов у инфузорий, коловраток и низших рачков, в том числе их быстрый рост. И вместо 5-6 поколений бройлеров в год, чем мы сейчас гордимся, можно будет получить за это время многие десятки поколений беспозвоночных, при условии, что доля потребленной энергии пищи, пошедшей на рост биологической массы, будет высока.

 

 Конечно, пока не нужно противопоставлять неосвоенную беспозвоночную мелочь традиционным поставщикам жаркого к нашему столу. Но, очевидно, недалеки те дни, когда в дополнение к свинине и говядине, яйцам и сметане в наше меню войдет ароматная и нежная паста из домашних микроскопических беспозвоночных.

 

 В наши дни во многих отраслях животноводства человека постепенно заменяют машины. Механические кормораздатчики, электрическая дойка, автоматическая уборка навоза становятся обычными на фермах. На промышленную основу почти полностью перешло птицеводство. И самую широкую перспективу будет иметь разведение таких домашних животных, которые наилучшим образом уживутся с обслуживающими их механизмами. Среди коров, свиней, кур в современных хозяйствах идет постоянный отбор особей, которые лучше привыкают к машинам. И поэтому, выбирая кандидатов на одомашнивание, учитываются возможности механизации выращивания наших избранников.

 

 Как это ни странно, некоторые еще не домашние виды имеют больше шансов быть освоенными промышленным выращиванием, чем виды, образовавшие сельскохозяйственные формы тысячи лет назад. Трудно представить себе, например, глубоко механизированное и автоматизированное разведение северных оленей, яков или верблюдов. А вот об обнадеживающих опытах по выращиванию в автоматическом режиме водных беспозвоночных уже известно.

 

 Промышленное производство продуктов животноводства предполагает большие скопления животных на ограниченных пространствах. Но подавляющее большинство диких зверей и птиц относятся к видам с четким территориальным поведением. Звери метят свой участок пахучими метками, птицы предупреждают о том, что он занят, громким пением. С нарушителями границ животные вступают в конфликт с ритуальной или настоящей схваткой. Такие животные малопригодны для одомашнивания.

 

 Уж, казалось бы, до чего подходящее для одомашнивания животное бурый медведь. Только считается хищником, а на самом деле — почти полный вегетарианец, которому разве что изредка перепадут личинки насекомых или павший зверь. Зимой не питается и не требует кормов и ухода, ждет в берлоге лучших дней. К прекрасному вкусу мяса прилагается шкура с мехом теплым и добротным. Быстрый рост, обнадеживающая плодовитость. Но вот беда — из-за выраженной территориальности поведения и предельной нетерпимости к соседям-собратьям медведи никогда не смогут образовывать большие скопления, и поэтому нет никакого смысла пытаться их одомашнить.

 

 Для экономически выгодного одомашнивания нужно научиться ломать территориальное поведение животных или с самого начала делать ставку на стадные или стайные виды.

 

 Эта книга — очерки о биологии животных, вписывающихся в представление о том, какими должны быть кандидаты на одомашнивание.

 

 Конечно, не все животные, которых мы здесь считаем перспективными обитателями будущих ферм, в действительности станут домашними. Но искать резервы животноводства в дикой природе необходимо.

 

ОЧЕНЬ ДАЛЁКОЕ ПРОШЛОЕ

 

 

 Мы, люди, — продукт сотен миллионов лет эволюции органической материи. Этим и своим родством с животным миром планеты мы должны гордиться больше, чем если бы нас создал из праха земного скучающий творец на пятый день своих трудов. Зоологическая сторона в человеке ни капельки не унизительна. Она определена историей нашего вида — гомо сапиенс. И мы должны знать наши биологические потребности — в пище, в солнечном свете, в объеме физической нагрузки и многие другие, чтобы, разумно удовлетворяя их, полнее раскрывать свою главную сторону бытия — социальную.

 

Очень далёкое прошлое

 

 Основная еда наших далеких предков — обезьян, живших в кронах тропических деревьев, была растительного происхождения — зеленые листья и побеги, сочные плоды и орехи. Но нашим предкам регулярно, хотя и в меньшем количестве, была доступна еда животного происхождения — яйца и птенцы птиц, ящерицы, кузнечики, личинки жуков. И сейчас наиболее рациональной пищей человека считается растительный стол с обязательной добавкой (не менее 10 процентов) продуктов животного происхождения. Чисто вегетарианскую диету современная наука не одобряет. Дело в том, что продукты животного происхождения служат единственным источником ряда так называемых незаменимых веществ. Это такие вещества, которые необходимы для построения и нормальной работы человеческого организма и которые можно получить только с едой. Сюда в первую очередь относятся некоторые аминокислоты и липиды.

 

 На каком-то этапе потребности предков человека в животном белке удовлетворялись собирательством — там извлек из трухлявого пня жирную личинку жука, здесь свернул голову птенцу или поймал саранчу.

 

 Собиратель должен быть очень внимателен, знать повадки и свойства всего того, что годится ему в пищу, и уметь отличать съедобное от несъедобного или ядовитого. Для добычи одного годится определенный прием, а для другого — совсем иной. Все это подразумевает совершенствование высших отделов нервной системы, управляющих поведением.

 

 Позже пищу животного происхождения наши предки начали добывать, охотясь на зверей. К этому времени они уже стали первобытными людьми — у них появились примитивные орудия труда. Из орудий тех далеких веков до нашего времени сохранились изделия из камня и кости. Можно не сомневаться, что использовались и другие материалы, в первую очередь, очевидно, дерево. Но, к сожалению, до нас созданные руками древнейших людей деревянные изделия не дошли.

 

 По характеру обработки каменных орудий труда археологи делят историю первобытного общества на два периода: древнекаменную эпоху (палеолит) и новокаменную (неолит). В палеолите люди еще не умели шлифовать свои орудия труда. Рубила, скребки для выделки кож, наконечники для копий делались обычно из кремня или вулканического стекла обсидиана методом оббивки. Поэтому они имели своеобразный «чешуйчатый» облик. Охотились первобытные люди на крупного зверя — оленей, быков, мамонтов — большими группами, загоняя их в теснины или ловчие ямы.

 Древний человек был собирателем

 

 В новокаменную эпоху человек широко использовал каменные и костяные орудия, обработанные способом шлифования, пиления, сверления. Тогда начинает появляться и затем широко использоваться керамика. Изобретен лук — охотничье оружие, бьющее с большого расстояния.

 

 Люди неолита стали организовываться в два типа общин: одни, как и древнекаменный человек, продолжали заниматься охотой, рыболовством и добывать пищу из дикой природы. Другие — образовывали общины земледельцев и животноводов. Переход людей неолита к выращиванию растений и разведению животных стал подлинным экономическим переворотом в истории человечества, революционным и глубоко прогрессивным. Он обеспечил первый демографический взрыв — источники пищи стали богаче и надежнее.

 

 Самые первые животные, которых начали одомашнивать (после собаки), были овцы, козы, коровы и свиньи.

 

 Позднее в Старом Свете одомашнили ослов, лошадей, верблюдов, гусей, уток, кур. Зародившееся в неолите за несколько тысяч лет до наших дней животноводство играет огромную роль в жизни современного человека. Это единственный источник важнейших продуктов питания и поставщик сырья для ряда отраслей промышленности.

 

 

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

 

 

 Ученые насчитывают в животном мире около 2 миллионов видов, не менее двух третей приходится на насекомых. А одомашненных видов совсем немного, буквально единицы. Попробуем их перечислить, при этом исключим чисто декоративные и лабораторные.

 

 Из насекомых домашними считают медоносную пчелу, тутового и китайского дубового шелкопрядов. Из рыб — зеркального карпа, кое-где — карася. Домашние птицы — куры, индейки, цесарки, японские перепела, утки, гуси, голуби. Больше всего домашних животных среди млекопитающих — свиньи, овцы, козы, северные олени, крупный рогатый скот, лошади, ослы, верблюды, ламы, альпака, кролики, собаки, кошки. Итак, число видов домашних животных, даже если мы к ним присоединим объекты пушного звероводства — лисиц, норок, нутрий, песцов,— не превысит 50. Это менее 0,003 процента видов фауны планеты.

 

 О происхождении домашних животных

 

 Но зато какое разнообразие пород у многих домашних животных! Каких только не бывает голубей, кур, кроликов, овец, коз, лошадей, коров! Остановимся мысленно на породах овец. Тонкорунные, дающие нежнейшую длинную шерсть. Знаменитые романовские овцы, разводимые для выделки из их шкур полушубков-дубленок.

 

Мясные новозеландские, среднеазиатские курдючные и каракульские.

 

 С одной стороны, большинство видов животных не подверглось одомашниванию, но, с другой стороны, те, которые вошли в узкий круг одомашненных, смогли измениться в самых разных нужных людям направлениях.

 

 Разнообразие пород внутри одомашненного вида, как показал Ч. Дарвин, — результат действия искусственного отбора. Принцип искусственного отбора прост, неумолим и жесток: лучшее — на племя, худшее — под нож. Кроме выбраковки худших, подразумевается подбор родительских пар, носителей нужных человеку качеств. Большую роль при создании новых пород играет межпородная гибридизация, а иногда — между породой и исходной дикой формой.

 

 О могуществе искусственного отбора можно судить, например, по росту молочной продуктивности коров. Беспородные коровенки на скудных кормах редко давали в год более 500-600 килограммов молока. Это немногим больше, чем нужно для выпаивания теленка (300-400 килограммов). При интенсивном ведении хозяйства современные коровы дают 5000-6000 килограммов молока в год, а продуктивность рекордисток превышает 100 килограммов в сутки, 25 000 килограммов в год и более 150 000 за жизнь! Прав Дарвин: «Лучшим доказательством того, что может сделать отбор, служит факт, что человек изменил в животных и растениях именно те свойства или те части, которые наиболее для него ценны».

 

 Несколько труднее представить самые первые шаги одомашнивания животных. Что заставило человека перейти к новой для него форме отношений с животным миром? Как происходило становление домашних животных, их доместикация (доместикус по-латыни — домашний)?

 

 Единственным животным, которое было подвергнуто одомашниванию еще до неолита, считается собака. Ее одомашнили охотники, и служила она для охоты. До сих пор нет единого мнения о том, кто был предком домашних собак. Одни специалисты считают диким предком этого самого древнего домашнего животного волка, другие — шакала, а некоторые — вымерший к настоящему времени вид дикой собаки.

 

Охотники подружились первыми

 

 Одомашнивание собаки началось в процессе совместной с человеком охоты, которая оказалась выгодной обеим сторонам. Эту древнюю ситуацию моделирует в какой-то степени особенность поведения диких хищников в наши дни. Вот один эпизод, свидетелем и участником которого был ученый зоолог. Однажды осенью он отправился охотиться на фазанов, выводки которых еще летом приметил на лесополосах. Собаки у него не было, и он медленно шел вдоль лесополосы, не решаясь залезать в колючие, почти непроходимые заросли терновника, ежевики и акации. Вдруг из чащи, сделав «свечку», прямо на него вылетели красавцы фазаны. Выстрел дуплетом — и дичь упала рядом. Метров через триста все повторилось сначала. Это уже не могло быть случайностью: фазанов кто-то специально поднимал на крыло с той стороны лесополосы. «Сотоварищ» обнаружился после взлета третьего выводка, когда из-за слишком торопливого выстрела птица упала в чаще. Им оказался шакал, который и уволок честно заработанного им фазана. Шакал, наверное, и «предложил» на основании своего предыдущего опыта правила охоты: «я поднимаю на крыло птицу, ты ее стреляешь. Что упало на твоей стороне — твое, что упало в чащу — моя добыча». Возможно, на такой взаимовыгодной основе и возник в незапамятные времена деловой контакт людей палеолита и предков собаки, закончившийся полным одомашниванием этого зверя. Потом «заработал» отбор, началось образование пород, отвечающих тем или иным целям людей. К чему это привело — читателю известно.

 

 А как начиналась доместикация сельскохозяйственных животных? Обратите внимание, наиболее «древние» домашние животные — свинья, овца, коза и корова — принадлежат к видам, которые в диком состоянии были традиционными объектами охоты. Человек давно знал повадки этих животных и еще до одомашнивания зависел от охоты на них. Что заставило человека перестать немедленно убивать добычу и хотя бы некоторое время заботиться о животных?

 

 Некоторые исследователи предполагали, что одомашнивание началось со случайного приручения детенышей, после того как их родители были убиты. Телят, ягнят, козлят, поросят приводили в стойбище, где они и поселялись, пользуясь симпатией и заботой жителей, особенно детей. Действительно, многие путешественники описывали многочисленные случаи приручения отдельных особей диких животных лесными племенами. В начале века в центральной части Южной Америки работали наши соотечественники зоологи И. Д. Стрельников и Н. П. Танасийчук. В своих дневниках они писали, что почти в каждой хижине находящихся на низкой ступени развития индейцев-гуарани есть прирученные птица или зверек. А как часто мы видим на экранах или читаем в газетах о прирученных, обычно лесниками, оленятах, лосятах и кабанятах. Создается впечатление, что приручить можно почти любого зверя и птицу. Одни виды или особи приручаются легко, другие труднее. Об этом мы все осведомлены по пестрому набору дрессированных животных в цирке.

 

 Но вот что любопытно. За исключением свиней, почти все дикие виды, давшие начало домашним животным, относятся скорее к трудноприручаемым.

 

 О свиньях особый сказ. Имеются описания обычаев лесных охотников Юго-Восточной Азии приносить из лесу молодых диких поросят и выкармливать их пищевыми отходами, а потом, откормленных, забивать к празднику. А вот еще пример. В литовском курортном городке Ниде дикие кабаны постоянно подходят к туристским автобусам и берут из рук предлагаемые им куски хлеба. Можно думать, что некая предрасположенность нашего обычного кабана и дикой индийской свиньи (оба вида считаются исходными для домашних свиней) к приручению сыграла определенную роль в их одомашнивании.

 

 Но дикие виды, давшие начало другим сельскохозяйственным животным, как уже сказано, никак нельзя отнести к легкоприручаемым. О некоторых исходных для домашних форм диких видах, к сожалению, приходится говорить в прошедшем времени — их полностью истребили. Живы еще предковые формы овец — это муфлоны.

 

 Довольно широко до недавнего времени был распространен бородатый (безоаровый) козел, которого в нашей стране можно встретить на Кавказе и в горах Туркмении. Этот вид считается главным основателем пород домашних коз.

 

 Около ста лет назад Н. М. Пржевальский привез в Петербург доказательства существования дикого верблюда — скелет и шкуру животного. И сейчас несколько сот диких верблюдов обитают в Монголии, в Заалтайской Гоби. Всегда настороженные, они с большого расстояния замечают приближение людей и убегают. И муфлоны, и дикие козы, и дикие верблюды — предельно пугливые и недоверчивые животные. Их никак нельзя считать особенно предрасположенными к приручению.

 

 О нраве и облике дикого предка наших коров — тура, мы, к сожалению, сейчас можем судить только по письменным источникам, отдельным старым рисункам и немногим сохранившимся в музеях скелетам. Последняя корова-турица погибла в Польше в 1627 году. Только сейчас мы начинаем осознавать, какая это большая потеря для человечества! Гнедые туры были огромными животными, значительно более крупными, чем наши коровы, о чем мы можем судить по скелетам быков-туров, высота которых в холке достигала двух метров.

 

 Очевидно, неспроста былины, легенды и хроники княжеских охот единодушны в описании неукротимости и мощи туров.

 

 Но не будем сбрасывать со счетов возможность того, что охотники прежних времен были не прочь преувеличивать силу и свирепость убиваемого зверя и тем самым приукрашивать свои подвиги. В средние века в некоторых местах бытовал обычай приводить захваченных на охоте телят-туров в селения и там их содержать. Судя по тому, что о дальнейшей судьбе пленников хроники умалчивают, можно думать, что вряд ли те становились совершенно ручными.

 

 Предок наших лошадей тарпан прожил на Земле немногим дольше тура. Последние в мире тарпаны, доставленные с юга Украины, жили некоторое время в Московском зоопарке. Это было недавно, когда уже была изобретена фотография, запечатлевшая облик этого животного и позволившая нам иметь представление о предке домашней лошади.

 

 Известно, что попытки приручить тарпана предпринимались в прошлом веке много раз. Но все они окончились неудачей. Кони были настолько дикими, что в неволе отказывались от еды и питья и погибали.

 

 Предельно выраженная у диких форм домашних животных природная пугливость к людям, а иногда еще и агрессивность заставляют поставить под сомнение гипотезу о легком одомашнивании через случайное приручение для игр и развлечения диких ягнят, козлят, телят, жеребят, ослят и верблюжат, захваченных на охоте. Было бы ошибкой приписывать живущему в суровой борьбе за существование человеку неолита такие бескорыстные чувства по отношению к традиционным объектам охоты, которые в наше время испытывают жители больших городов, например к диким уткам. Когда мы с умилением кормим в городском парке из рук крякву, мы забываем, что всего два-три десятилетия назад нормальным было смотреть на эту птицу исключительно как на дичь, естественная судьба которой — быть зажаренной к обеду. И весьма сомнительно, чтобы многие тысячелетия назад наши предки приручали и одомашнивали животных лишь из благородного желания общаться с братом меньшим. Только материальная польза человеку, как учит Дарвин, была стимулом приручения и одомашнивания животных, ставших сельскохозяйственными.

 

 В неолите человек уже не был просто охотником. Он, вобравший в себя опыт предков, хорошо знавший повадки диких зверей, умевший строить западни и использовать загон, вооруженный луком, стал Великим Охотником. Но охота, как известно, очень зависит от сезона. Причина этого в том, что многие животные совершают сезонные миграции, в разные времена года их численность различна (появляется и подрастает молодняк) или меняется поведение (небольшие группы осенью сбиваются в стада). Для умелого охотника важно не только добыть животных, но и равномерно распределить пищу по всем временам года.

 

 Конечно же, было замечено, что после удачной охоты загнанных в ловушки или раненых зверей выгодно не добивать, а сохранять как своего рода «живые консервы», особенно летом, когда туши быстро портились на жаре. И, наверное, летом люди заметили, что с помощью охапки травы или веток можно продлить жизнь и сохранить упитанность загнанного за загородку, раненного на охоте или даже специально покалеченного зверя. Забой животных откладывали на потом, когда появлялась потребность в их мясе.

 

 Именно так, исходя из чисто хозяйственных нужд, люди начали одомашнивать дикарей. Ведь от содержания животных в загоне до их разведения перейти обычно не очень сложно — многие звери могут размножаться в неволе. Мы это знаем по опыту зоопарков.

 

 Но повышенная предрасположенность к приручению, видимо, совсем не обязательна для одомашнивания. Более того, иногда она может стать препятствием на его пути.

 

 Многие знают, как легко и прочно приручаются врановые птицы — вороны, вороны, грачи, галки, сороки, особенно тогда, когда взяты из гнезда слетками. Три раза я держал ручных воронов. Мне был неизвестен их пол, и всех воспитанников звали Кларами. Последняя Клара жила на биологической станции на Белом море. Круглые сутки она была на свободе, на вольном воздухе. Ночевала на насесте, прибитом под навесом у крыльца.

 

 Рано утром она стучала внушительным клювом в форточку и, склонив голову набок, заглядывала в глубь комнаты, не встаю ли я. Увидев, что я уже встал, она, стремглав, облетала дом и ждала на крыльце моего выхода. Мы здоровались по заведенному обычаю: сначала я чесал Кларе под клювом, а она, прикрыв глаза, тихо ворковала. Потом птица взлетала мне на плечо и аккуратно перебирала клювом мои брови и ресницы. Это была трогательная картина.

 

 Но позже мне стало известно, что в основе таких отношений лежит характерное для воронов половое поведение. Вороны избирают супруга в раннем возрасте и на всю жизнь. Большое значение для этих птиц играет взаимное ухаживание за пером. Ворон — собиратель и падальщик. В отличие от других падалыциков — грифов, сипов, кондоров, у которых голые, с небольшим перьевым покрытием голова и шея, вороны имеют на голове богатую «растительность» с отдельными, франтовато торчащими перышками, напоминающими бородку и усы. У них всегда существует опасность запачкать оперение головы, поэтому элементом брачного поведения у этих птиц стал взаимный уход супругов за перышками. Интересно, что все мои Клары не обращали никакого внимания на обитающих по соседству воронов, и общались только с человеком, запечатленным ими при приручении в качестве супруга. Похожие отношения, как показал в своей замечательной книжке «Кольцо царя Соломона» лауреат Нобелевской премии австралийский зоолог Конрад Лоренц, устанавливает с человеком прирученная галка. А следствие такого глубокого приручения воронов и галок — их неумение или активное нежелание создать нормальную семью с партнером своего вида. Отсюда — неспособность к размножению и тем самым к одомашниванию.

 

 Очень легко на основании запечатлевания новорожденным лосенком человека, выпаивающего его молоком из бутылки, приручаются лоси. И часто приручаются так сильно, что выросшие из них ручные лоси-быки не обращают внимания на пришедших в охоту лосих. Этих ручных лосих покрывают всякий раз приходящие из леса дикие лоси. В стадо на вольном выпасе постоянно вливается «дикая» кровь. Нарушается одно из основных условий искусственного отбора — возможность подбора пар. Так успешному одомашниванию препятствует способность лося к сверхглубокому приручению.

 

 Недаром среди одомашненных животных нет ни одного, которое воспринимает человека как полового партнера. Все они в достаточной мере ручные, чтобы иметь с ними дело в хозяйстве, но в отношениях с человеком «держат дистанцию».

 

 Итак, не все прирученные животные стали домашними, а только те, кому приручение не закрыло пути к искусственному отбору.

 

 Если согласиться с положением, что первым шагом в одомашнивании наиболее старых сельскохозяйственных животных было их содержание в качестве «живых консервов», то, очевидно, не ошибемся, если укажем на один общий для всех случаев признак, по которому начинался отбор. Это уже был искусственный отбор, потому что человек отбраковывал особи с признаками, крайне нужными им в дикой природе, но вредными в зарождающемся животноводстве. И этот отбор был направлен на миролюбие, непугливость, неагрессивность, одним словом, на контактность с человеком.

 

 В первую очередь из загонов изымали наиболее свирепых, агрессивных особей или, наоборот, дрожащих, забившихся в угол паникеров. Эти категории животных приносили больше хлопот при содержании, и они-то чаще всего отказывались от пищи. У более покладистых было больше шансов дольше прожить и оставить потомство. Только отбором на миролюбие и можно объяснить столь разительные различия в поведении между сельскохозяйственными домашними животными и их дикими предковыми формами, агрессивными или настороженными.

 

 Все, о чем здесь было сказано, происходило постепенно и стихийно в различных районах обитания человека на протяжении сотен лет и даже тысячелетий.

 

Отбор на миролюбие необходим

 

 Но вот в наши дни зоологи-генетики из Новосибирска провели под руководством академика Д. К. Беляева удивительные опыты по одомашниванию серебристо-черных лисиц, которых в нашей стране разводят ради прославленных на меховых аукционах ценных шкурок. Обычно звероводы мало обращают внимания на поведение разводимых на фермах лисиц.

 

 Новосибирцы же провели специальное исследование и установили большую неоднородность «личного состава» лисьих ферм по характеру и поведению особей. Оказалось, что по отношению к людям 30 процентов животных проявляли резко агрессивное поведение, 20 процентов были отчаянными трусами, у 40 процентов поведение оценивалось как агрессивно-трусливое — звери шарахались из одной крайности в другую. И только у 10 процентов животных наблюдалась спокойная исследовательская реакция на приближение человека. Убедившись, что характер серебристо-черных красавиц передается по наследству, биологи повели строжайший отбор на их миролюбие. Каждый год выбраковывалось не менее 80 процентов животных.

 

 И всего через 20 лет методического отбора поведение животных на ферме разительно изменилось. Лисицы не только перестали опасаться людей, но активно идут на общение с ними. Они лижут руки знакомого человека, а иногда, подобно собаке, пытаются его охранять; в этих случаях они подают голос, чем-то похожий на собачий лай. Удивительно, что отбор, проводимый исключительно только по поведению, существенно затронул и другие признаки. Появились зверьки со свернутым калачиком хвостом, с белой отметиной-звездочкой и даже с висячими, как у собаки, ушами. Изменились сроки размножения. Некоторые мамаши стали в год приносить лисят не один раз, как обычно, а два раза.

 

В природе таких лисиц не бывает!

 

 Не вдаваясь в подробности, скажем, что такие необычные изменения в облике лисят, отбираемых лишь по поведению, связаны с тем, что характер или темперамент во многом определяется сложными взаимоотношениями в организме различных гормонов. Отбор на иной характер оказывается отбором на иной баланс гормонов. Но гормоны изменением своих концентраций действуют не только на поведение, но и на окраску, сроки размножения, соотношения частей тела. Таким образом, работами ученых было показано, что, отбирая животных только на миролюбие, мы можем вызвать у них к жизни ряд других признаков, многие из которых окажутся важными для одомашнивания. Именно это и должно было происходить при отборе на миролюбие у разводимых впервые коров, овец, коз, свиней, лошадей — через изменение гормонального баланса менялись и другие черты: окраска, плодовитость, время размножения и прочее. Уже первичный отбор на миролюбие, неагрессивность наметил ту пограничную линию, которая отделила домашних животных от их диких предков.

 

 На первых шагах доместикации где-то рядом с загонами для скота обитали дикие предки наших домашних животных. И, наверное, люди давно заметили, что «дикари» опасны тем, что могут сманить домашних в свое стадо. Еще опасность крылась в том, что при контактах диких животных с домашними сохранялась возможность их скрещивания, которая ликвидировала бы те скромные успехи искусственного отбора, которые к тому времени были достигнуты. Наверное, поэтому животноводы всех народов пронесли через века неприязнь и даже ненависть к диким предкам своих домашних животных. Вот что можно прочитать в старинной былине о Добрыне Никитиче:

 

 «Приходил по стаду по скотинному

Приходил же тур да златорогий,

Притоптал же всех коров до единою,

Не оставил нам коровушки на семена».

 

 Есть свидетельства того, что в конце прошлого века монголы, быт которых был тесно связан с коневодством, нетерпимо относились к появлению вблизи своих табунов диких лошадей и преследовали их. Возможно, в этих случаях речь шла о лошади Пржевальского, которая по современным взглядам не может считаться предком домашней лошади. Но и к тарпану, истинному предку наших лошадей, коневоды всех времен и народов относились враждебно.

 

 Дикие предки овец, козлов, ослов и верблюдов дожили до наших дней, вероятно, только потому, что они часто обитают в горах и предгорьях, труднодоступных для охотников. Дикие остались в горах, домашние были уведены на плодородные долины — ведь именно там развились очаги культуры.

 

Домашних необходимо оградить от диких

 

 Показателем незримой стены, которую человек построил и поддерживал между одомашненными животными и их дикими предковыми формами, можно видеть в том, что пары «домашний — дикий» обычно имеют разные названия. Этим люди как бы отмежевывали домашних животных, продукт своего труда, от опасной для себя их дикой родни. Корова и бык, соответственно тур и турица, лошадь — тарпан; диким верблюдам монголы дали особое имя — хаптагай.

 

 В наши дни на Дальнем Востоке проводятся крупномасштабные опыты по одомашниванию пятнистого оленя, дающего ценнейшее для медицинской промышленности сырье, — напитанные кровью рога-панты. Предмет особой заботы оленеводов — надежно изолировать дикие и домашние стада друг от друга. Для одомашниваемых животных контакты с дикими опасны сбоями в ходе искусственного отбора. Дикие же животные могут получить не свойственные им признаки домашних, что также нежелательно.

 

 В истории человечества были случаи, когда оно одомашнивало отдельные виды животных, а затем утрачивало их домашние формы. Это случалось в результате войн, массовых заболеваний, но, скорее всего, в результате конкуренции с другими, более продуктивными видами домашних животных.

 

 На древнеегипетских фресках сохранились сцены, изображающие антилоп-бубалов в ошейнике и антилопы-орикса в недоуздке. Одну фреску специалисты расценивают как изображение пахоты на антилопе-бейзе. В Древней Греции большую пользу людям приносил какой-то хищный зверек из семейства куньих, очевидно, ласка или хорек (точнее сейчас не установить, потому что подробных описаний и рисунков до нас не дошло). Зерно и многие другие продукты тогда хранили в керамических узкогорлых сосудах — амфорах. Одомашненный или бывший на пути одомашнивания зверек истреблял вредителей-грызунов, которые не находили покоя от него даже в глубине амфоры. Тонкий изящный хищник настигал их и там, за что и ценился людьми. Переход на хранение зерна в амбарах и появление завезенной из Египта домашней кошки сделало ненужным существование домашнего куньего хищника.

 

 В русских средневековых судебниках имеется указание о штрафах за кражу или увечье домашних животных, в числе которых упомянут журавль. За что же ценили наши предки эту птицу? Оказывается, для пернатого населения крестьянского двора — кур, гусей и уток — журавль был тем же, чем собака-овчарка для стада. Журавль пас своих подопечных, следил за ястребами и коршунами, предупреждая о появлении хищников и прогоняя их. Были ли журавли в полном смысле домашней птицей, проводился ли среди них из поколения в поколение отбор, сказать трудно. Но некоторое время это вполне могло быть.

 

 На Кавказе можно увидеть пасущихся под буками местных домашних свиней, темно-бурых, на длинных ногах, удивительно похожих на диких кабанов. Как разнятся они с пухлыми розовыми родственниками из промышленных свинарников! Действительно, существуют породы «более» и «менее» домашние. Менее домашний облик имеют те животные, у которых искусственный отбор идет стихийно, и их образ жизни существенно не отличается от обычаев диких форм. Пример тому — домашние северные олени, которые живут в тундре и лесотундре почти так же, как дикие олени, заметно отличающиеся от дикарей разве что терпимостью к человеку.

 

 Зато специализированные высокопродуктивные породы очень далеко уклонились от диких предков. Отбор превратил их в своеобразные машины для производства максимального количества мяса, сала, молока или яиц. Выполняя свое назначение, эти породы чрезвычайно зависят от ухода за ними человека. Как правило, они уже не могут пастись сами, они — стойловые, привередливые и требовательные к пище. Изнеженные, они требуют постоянной температуры, боятся сквозняков. Среди узко специализированных пород отмечается так называемая «переразвитость». Те признаки, ради которых велся отбор, становятся уродливо преувеличенными, а требовательность животных к уходу и кормлению превышает разумные для рационального хозяйства пределы. С биологической точки зрения причины этого понятны.

 

 Естественный отбор у диких видов ведется по всем важнейшим для выживания в суровых природных условиях признакам. Нужно уметь найти пищу, убежать от хищника, сохранить и воспитать потомство. Искусственный же отбор проводится человеком только для своей пользы, обычно по какому-нибудь одному определенному признаку при безразличии к другим. Вместо гармоничного развития всех систем органов и богатого поведения диких видов, у узко специализированных пород переразвита какая-нибудь одна система — молочная железа у коров, яичники у кур, мышцы и подкожный жир у свиней. Все это в ущерб другим органам. Проще и примитивнее становятся формы поведения. Наследственная программа переразвитых форм обеднена, и дальнейшее движение отбора в прежнем направлении неизбежно заводит в тупик.

 

 Выход из положения ученые видят в гибридизации переразвитых пород с малоспециализированными породами или даже с дикой предковой формой. Раньше это называлось прилитием дикой крови, сейчас в гибридизации видят введение в наследственную программу нужных генов от дикарей. Периодически советские растениеводы, например, выезжают в горные районы Южной Америки, откуда привозят для селекционной работы дикие формы картофеля. А зоологи уже никогда не смогут при создании новых пород лошадей использовать тарпана. И никогда гены тура не будут внедрены в наследственную программу коров, а у этих животных были качества, которые на нашем этапе развития генетики и животноводства очень пригодились бы в селекционной работе по созданию новых пород крупного рогатого скота. Вспомним их размеры: высота быков в холке достигала двух метров. И представляете, как много потеряло человечество оттого, что не может передать современным коровам, особенно мясным, хотя бы только один признак тура — его размеры.

 

 Поэтому так важно сейчас, когда мы стали уделять больше внимания вопросам охраны редких и исчезающих видов, проявлять особую заботу о сохранении еще живых диких предков наших домашних животных. И не только диких. Тревогу вызывает сообщение журнала «Курьер Юнеско» о том, что из 145 пород крупного рогатого скота Европы и Средиземноморья по меньшей мере 115 находятся сейчас под угрозой исчезновения. А ведь это носители различных свойств, которые могут стать основой селекционной работы будущего, и их нужно хотя бы в небольшом количестве сохранить. Так, например, как сохраняют в Эстонии местную породу крупного рогатого скота серой масти, не выдерживающую по удойности конкуренции с районированными породами, но превосходящую их по жирности молока. Их берегут как резерв наследственного материала, необходимого для работы животноводов-селекционеров.

 

 Направление селекционной работы меняется иной раз довольно круто. Пастьба коров в гуртах или стадах на степных пространствах или в прериях предполагает резвость животных и их некоторую близость дикому типу. Таковы и сейчас коровы и бычки Техаса или равнин Аргентины, которых пасут мужественные ковбои или гаучо. В средние века в некоторых районах Западной Европы крестьяне перешли к стойловому содержанию коров. От животных, вступивших в более тесный контакт с человеком, потребовалось большее миролюбие. Более жестко стали выбраковывать не только малопродуктивных особей, но и животных агрессивных или пугливых.

 

 Интересно, что на разных этапах одомашнивания у коровы, важнейшего сельскохозяйственного животного, менялось отношение к дойке — существенной процедуре в хозяйственном освоении вида. Известно, что верблюдицы и ячихи, относящиеся к видам, одомашненным значительно позже коров, очень неохотно отдают при дойке молоко. Обычно доить их можно только тогда, когда верблюжонок или яченок привязан к передней ноге мамаши или когда помощник дояра держит дитя перед ее мордой. А на фреске из Древнего Египта изображена дойка коровы, к передней ноге которой привязан теленок. Совершенно так же, как сейчас делают при дойке ячих и верблюдиц.

 

 Значит, корова прошла путь от неохотной отдачи молока при обязательном присутствии теленка через обычную ручную дойку к распространенному в наши дни электродоению.

 

 Обитателям наших ферм для того чтобы стать такими, какими мы их сейчас видим, пришлось сильно измениться. Они как бы сконцентрировали в себе труд многих-многих поколений животноводов. И к опыту этих безвестных селекционеров нельзя не обращаться при попытках одомашнить новые виды животных, чтобы поставить их на службу человеку.

 

 

РЕЧНЫЕ БОБРЫ

 

 

 Ученые различают три вида речных бобров. Бобр восточный когда-то встречался повсеместно вдоль речек на значительной части территории СССР, Польши, Норвегии, Швеции, Монголии и Северного Китая. Советский зоолог Л. С. Лавров подразделяет этот вид на подвиды: норвежский, белорусский, восточноевропейский, западносибирский, тувинский и монгольский. К началу нашего века бобр восточный был почти полностью истреблен. Лишь кое-где в лесной глуши сохранялись очень редкие единичные поселения этого зверя. В настоящее время ареал бобра быстро восстанавливается.

 

 Речные бобры

 

 Западный бобр живет только в Европе и представлен двумя подвидами — среднеэльбским и ронским, названными по рекам, на которых они обитают. Животных ронского подвида акклиматизировали в Швейцарии, в бассейне Женевского озера. Западный бобр — самый малочисленный вид рода речных бобров.

 

 Бобр канадский — единственный вид рода на американском континенте, где он представлен многими подвидами, обитающими на территории Канады и США.

 

 У наших бобров есть однофамильцы, с которыми их никак нельзя путать. Болотным бобром называют часто нутрию. На территории США живет другой грызун, называемый горным бобром. И даже хищника-калана иногда называют морским или камчатским бобром. Поэтому истинных бобров рода «кастор», чтобы отличать от других именитых, предложено величать речными бобрами.

 

 Этих животных человек использовал со времен седой старины. Анализ «кухонных куч» на стоянках древнего человека на берегах Дона показал, что кости бобров составляют иногда до 40 процентов общего количества костей съеденных людьми животных. По свидетельству арабских историков, меха бобров, соболей и куниц были главным предметом торговли Руси на Востоке уже в X веке. Меха на Руси были прочной валютой: ими брали дань, платили налоги и штрафы. Наиболее богатые бобрами места — «бобровые гоны» — были княжескими угодьями. Существовали особые ведомства, которые должны были следить не только за добычей бобров, но и за охраной бобровых поселений от хищников и браконьеров — нарушителей княжеской монополии. Плохие времена настали для пушного зверья в России в XVIII веке. Введя всеобщую подушную подать, государство, начиная с Петра Великого, отказалось от пошлин мехами, от монополий на пушнину и охотничьи угодья. Зверя стали истреблять бесконтрольно. В XIX веке бобры уничтожались как непосредственно в связи с модой на меховые изделия из них, так и через вырубку лесов и обмеление рек, пригодных для их обитания. К началу нашего века в большинстве губерний Российской империи исчезла даже память о бобре. На американском континенте не менее успешно бобра истребляла для вывоза ценных шкур на рынки печально известная Компания Гудзонова залива.

 

 После свершения Великой Октябрьской социалистической революции одним из первых природоохранных актов молодой Советской власти явилось создание в 1923 году Воронежского бобрового заповедника. Затем в 1925 году организовался Белорусский бобровый заповедник, а в 1929 году — Кондо-Сосьвинский соболино-бобровый заповедник в Ханты-Мансийском автономном округе Тюменской области. В задачу этих учреждений входили охрана бобровых поселений, а также разработка мероприятий, направленных на увеличение численности зверя.

 

 Безусловным лидером в этой работе стал Воронежский заповедник, в котором с 1931 года начались планомерные научные исследования ценного грызуна. Уже к середине 30-х годов плотность поселения бобров в Воронежском заповеднике стала такой большой, что были отмечены отрицательные последствия перенаселения и впервые поставлен вопрос о регулировании их численности. Отрицательные явления заключались в первую очередь в том, что при перенаселении бобры истребляют свою кормовую базу — прибрежные деревья и кустарники, обрекая себя и своих потомков на голод. А под регулированием численности подразумевалось изъятие из природных поселений лишних особей, чтобы оставить в лесу их ровно столько, сколько может прокормиться на восстанавливающихся зарослях.

 

 Было решено отлавливать избыток бобров и перевозить их в те места, где звери когда-то водились, но затем были истреблены. Для этого пришлось провести большую подготовительную работу. Надо было научиться отлавливать осторожных животных «мягко», не травмируя их. Надо было приучить бобров к клеткам, в которых им предстояло переезжать, к дорожному корму и, наконец, чуть не самое главное — друг к другу. Бобры образуют прочные пары и не терпят рядом чужаков. Чтобы акклиматизация оказалась удачной, перевозят обычно уже сформировавшиеся пары.

 

Бобров необходимо расселять

 

 И вот в 1934 году перевозкой воронежских бобров на Кольский полуостров на берега речки Чуны была начата большая работа по восстановлению численности бобра на обширных пространствах нашей страны. Сейчас потомки бобров из Воронежского заповедника живут в десятках других заповедников, откуда их в свою очередь перевозят дальше, в новые места. Более чем в 30 областях наших республик, а также в Польше, ГДР и Монголии обитают потомки воронежцев. А с конца 40-х годов большую работу по вывозу своих бобров для акклиматизации в других местах проводят зоологи Белоруссии.

 

 Даже при «простой» акклиматизации для ее большего успеха применяют некоторые приемы, которые скорее свойственны животноводству, чем обычному разведению дикого зверя для дальнейшего промысла. Осуществляется строгий ветеринарный контроль за отловленными для перевозки животными. Они подвергаются прививкам от ряда микробных заболеваний и освобождению от желудочно-кишечных паразитов. Акклиматизируют не первых попавшихся в ловушки зверей, а, прежде всего, «из хороших семей», здоровых и крепких. Соответственно этим требованиям подбирают и пары. Ведь им предстоит быть на новом месте основателями новых поселений, и их наследственность должна быть отличной.

 

 Так, подбором пар для акклиматизации удалось создать популяции чисто черных бобров. Во все времена бобры черного цвета (меланисты) ценились дороже, чем бурые или русые. Встречались они в природе значительно реже своих более светлых собратьев. Изучив особенности наследования цвета шкуры, воронежские зоологи подобрали пары для акклиматизации в Хоперском заповеднике таким образом, что сейчас там все многочисленное бобровое население состоит исключительно из животных черного цвета.

 

 Результаты многолетних планомерных работ зоологов по расселению бобров впечатляющи. Если до создания бобровых заповедников в нашей стране насчитывалось не более 900 животных, то в настоящее время их более 300 000. Подавляющее большинство наших зверей относится к виду «бобр восточный», который восстанавливает свой былой ареал и свою численность.

 

 В последние годы в Карелии и Ленинградской области появились поселения канадского речного бобра. Животные проникли к нам из Финляндии, куда они были завезены ранее из США. Канадский бобр по своим хозяйственным качествам не уступает восточному. Они сходны по образу жизни и очень похожи внешне. Опытный специалист отличает канадцев по более светлым щекам и темным ушам. Сосуществование вместе близких видов часто вызывает озабоченность зоологов. Близкие виды обычно вступают в конкурентную борьбу за места обитания и за пищу, обмениваются заразными болезнями.

 

 Что касается взаимоотношений двух видов бобров, то опасность таится как раз в том, что они настолько терпимы друг к другу, что могут образовывать смешанные семейные пары. Но пары эти, как выяснилось, не способны давать потомства. Поэтому в местах совместного поселения бобров обоих видов неминуемо должны падать общая их плодовитость и численность. И озабоченные зоологи принимают меры к тому, чтобы поселения канадского и восточного бобров были изолированы друг от друга. В Ленинградскую область и в Карелию, где обитают сейчас канадские бобры, решено не завозить восточного бобра. А появившегося в нашей стране, на ее западной границе, канадского бобра перевозят для акклиматизации далеко на восток, в бассейны притоков Амура и речек Камчатки, куда других бобров еще не завозили и завозить не будут.

 

 Речные бобры — крупные представители отряда грызунов, достигающие длины 1 метра и массы 30 килограммов. Ведут полуводный образ жизни и поэтому поселяются в непосредственной близости от водоемов. На суше они неуклюжи и медлительны, зато это прекрасные пловцы и ныряльщики. К обитанию в воде бобр прекрасно приспособлен. Его густой мех состоит из сравнительно редких грубых покровных волос и очень густой подпуши. Подпушь не намокает, и бобр в воде как бы одет теплой воздушно-меховой рубашкой. Водоотталкивающие свойства бобрового меха поддерживаются жировыми выделениями специальных желез. Много времени бобры уделяют своему туалету, тщательно расчесывая мех и распределяя по его поверхности защитную смазку.

 

 Ноздри животных при нырянии плотно смыкаются, а ушные раковины складываются — воде через них не проникнуть. При плавании передние короткие конечности прижимаются к туловищу, а загребает бобр сильными задними лапами, между пальцами которых натянута перепонка.

 

 Движителем и рулем под водой служит бобру хвост. Он сплющен сверху вниз, плоский, как ладонь человека, и покрыт шестигранными роговыми чешуйками, похожими на чешую рыб (по этой причине некоторые монастырские уставы причисляли бобров к рыбам и позволяли монахам-чревоугодникам есть бобрятину даже в дни строгого поста). На суше бобр опирается на хвост, когда валит деревья. А подогнутый под себя и пропущенный вперед хвост бобрихи служит люлькой для новорожденных. Кроме того, свой хвост бобр использует как сигнальное устройство. Вспугнутое животное звонким ударом хвоста по воде предупреждает об опасности свою семью и соседей. А вот рассказам о том, что бобры хвостами забивают колья, не верьте. Это уже сказки.

 

 Специального внимания заслуживают зубы бобра. Как у всех грызунов, у него сильно развиты резцы — по два на верхней и по два на нижней челюсти. Они очень длинные — на нижней челюсти тянутся на протяжении двух третей ее длины. Растут резцы в течение всей жизни зверя. Наружная поверхность этих зубов покрыта чрезвычайно прочной эмалью, обычно ярко-оранжевой (у бобров из районов торфяников эмаль резцов может быть коричневой). Внутренняя часть резцов лишена эмали и стачивается быстрее передней. Такое устройство обеспечивает постоянную остроту режущей кромки зуба. Ведь именно на таком принципе работают самозатачивающиеся инструменты современных металлообрабатывающих станков. Одним движением челюстей бобр снимает с дерева стружку длиной до 12 сантиметров, шириной до 4 и толщиной 0,5 сантиметра. Поработав так некоторое время, бобр способен повалить осину диаметром ствола в метр. Ни одно животное не способно на такое. Вот что значит сочетание хорошего инструмента, умения его использовать и трудолюбия.

 

 Бобры — абсолютные вегетарианцы. Они потребляют в пищу не менее 150 видов растений, являющихся обычными в местах их обитания. Главная пища с весны до осени — травянистые растения: крапива двудомная, конский щавель, таволга вязолистная, дягиль лекарственный, сныть, тростник, рогоз, кувшинки и многие другие. Поедают они молодые побеги, листья, стебли, иногда корневища. Зимой грызуны питаются корой и побегами деревьев: осины, ивы, березы, черемухи, вяза, дуба. Ветви поваленных деревьев они разделывают на кряжики по весу: если толстые — то покороче, если тонкие — то подлиннее и переносят обычно к водоему, где постепенно и поедают с них кору. Иногда бобры едят прямо на своем лесоповале. Интересно, что выбор ими пород деревьев в разных местах различный. Если бобры Воронежского заповедника практически не едят коры березы, то для их потомков в Лапландском заповеднике березовая кора — главная зимняя пища.

 

 Очень интересна у этих животных «мокрая заготовка» корма на зиму. Для этой цели чаще всего бобры используют ветви прибрежных лоз ивняка. Зверьки сносят их иногда с удаленных мест и укладывают рыхлой кучей на дне в глубоком месте, недалеко от входа в нору. Объем такой «копны» может достигать 30 кубометров. Кроме ивняка, в дело идут ветви черемухи, дуба, вяза, осины, а также корневища водяных растений — вахты трехлистной, кубышки, белой лилии. Значение создаваемых запасов понятно: они поедаются в разгар зимы, когда бобры затаскивают корм в жилище через подводный вход, не выходя на мороз. Интересно, что инстинкт «мокрой заготовки» выражен у бобров в разной степени.

 

 Живут бобры семьями. Пары складываются нелегко, после долгого привыкания друг к другу. Но зато на всю жизнь. А продолжительность жизни у восточных бобров в природе до 25 лет, у канадских — немногим меньше. В нормальной бобровой семье кроме родителей обитают бобрята двух возрастов, разница между которыми ровно год. Когда после половодья в апреле — мае у бобрихи появляются новорожденные, их старшие, ставшие двухлетками братья и сестры, из семьи изгоняются. Именно в это время и попадаются в самых неподходящих местах неприкаянные, бездомные одиночки. Потом они образуют пары и поселяются на новых свободных местах. Так в природе происходит освоение животными новых участков. Бобры — животные с территориальным поведением. Каждая семья следит за тем, чтобы чужаки не нарушали границ поселения ни в зарослях, ни на берегу водоема. Этому служат прекрасное обоняние животных, а также их особые пахучие выделения, которыми они «столбят» территорию.

 

 Широко известна строительная деятельность бобров. Центром строительного бобрового комплекса можно считать жилье. В качестве жилого помещения служит расширенная камера подземной норы или хатка, построенная из веток, связанных между собой подсохшим илом. Часто встречается комбинация того и другого. В жилом помещении находится гнездо — приподнятая над полом сухая площадка, выстланная стружками. В гнезде бобры спят, здесь же бобриха производит на свет обычно двух-трех новорожденных.

 

 Вход в нору всегда находится под водой. Если водоем высыхает и это грозит обнажить систему нор, то бобры строят плотины, которые позволяют поддерживать уровень воды в водоеме постоянным. Длина их достигает порой 150 метров. Кроме того, территорию часто пересекают построенные бобрами каналы, служащие для транспортировки запасов пищи. Масштабы строительной деятельности бобров вызывают удивление и восхищение. Специальные опыты, однако, показали, что в ее основе лежат не разумные поступки, а цепь сложных инстинктов. Большую роль играет также обучение молодых, которые внимательно следят за взрослыми и подражают им. В одной из телепередач программы «В мире животных» были показаны уникальные кадры из жизни бобров внутри их хатки, отснятые в Воронежском заповеднике. Мы видели, как маленький бобренок старался во всем подражать матери: он начинал расчесываться или грызть ветку только после того, как это стала делать мать.

 

 В результате деятельности бобров создаются особые «бобровые ландшафты» с высоким стоянием грунтовых вод и обилием влаголюбивых растений. Эта изменяющая окружающую среду активность животных, как и все сильные экологические воздействия, может приносить человеку и пользу и вред.

 

 Вредные последствия тяги бобров к строительству связаны с тем, что вода, уровень которой регулируется их плотинами, может залить большие пространства леса и погубить его. Иногда затопляются участки шоссейных дорог, и проверка показывает, что часто причиной тому — бобровые плотины. Отмечены случаи серьезных повреждений бобрами польдерных дамб в Калининградской области (польдеры — отвоеванные людьми у моря или озера плодородные земли, лежащие ниже уровня воды под защитой дамб).

 

 Польза от деятельности бобров очевидна там, где они поселяются в верховьях речек, иссушаемых в низовьях особенностями климата или хозяйственной деятельностью человека. Поддерживая высокий уровень воды в верховье, бобры способствуют большей водности всей речки и более равномерному распределению стока по сезонам. Таким образом, они могут влиять положительным образом на водный режим довольно больших районов.

 

 Но главное, за что ценят бобра, — его мех. Окрас меха от светло-каштанового до черного определяется цветом грубых покровных волос — остевых и направляющих. Подпушь у всех зверей примерно одного цвета — пепельно-серая у основания и темно-каштановая сверху. Линька происходит в весенне-летние месяцы очень постепенно. Ее заметили лишь в результате регулярных вычесываний меха ручных бобров специальным роговым гребнем. Зимняя подпушь почти в два раза длиннее летней.

 

 Цены на мех бобра, хотя и колеблются в зависимости от капризов моды, были достаточно высоки даже тогда, когда эти звери водились в изобилии. На рынках Новгорода в XVI веке за продажу 30 шкурок бобра брали такую же пошлину, как за продажу 40 шкурок соболя. Значит, бобр ценился выше соболя. Прочностью при носке мех бобра превосходит всех пушных зверей, уступая по этому показателю (существует специальная шкала) только выдре. Остевые волосы при носке сравнительно быстро и неравномерно вытираются. Поэтому в продажу обычно поступали бобровые шкурки с выщипанными защитными волосами, имеющие только прочную нежную подпушь. Очень ценились в прошлом знаменитые касторовые шляпы, которые делались из шерсти бобра (кастор по-латыни бобр). Очень теплые, они отличались поразительной легкостью — их вес не превышал 50 граммов.

 

Этим шляпам нету равных

 

 Удивительные свойства приписывались бобровой струе, еще одному продукту, который получали раньше и получают сейчас от этого грызуна. Бобровой струей называют пару удлиненных мешочков, расположенных в брюшной полости бобров, у корня хвоста, рядом с парой жировых желез, служащих для смазывания меха. Внутреннее содержимое мешочков содержит воскоподобную массу, состоящую из очень сложной смеси веществ. Она обладает сильным запахом, напоминающим запах ивовой коры. Для самих бобров выделения струи служат своеобразной характеристикой особи при ее общении с соплеменниками. Запахом они сообщают о занятости территории, о готовности к размножению. До недавнего времени извлеченная из бобра высушенная струя считалась чуть ли не панацеей, средством от всех болезней. В виде настоек она применялась как успокоительное средство или, наоборот, для возбуждения нервной системы. Стоимость бобровой струи была очень высокой. В 1913 году за струю от одного бобра платили в три раза больше, чем за его шкуру.

 

 В наше время лечебное действие бобровой струи поставлено под сомнение. Но зато прочно утвердилась ее слава в парфюмерии. Знаменитая парижская фирма «Коти» первой применила бобровую струю при производстве духов. И сейчас самые дорогие сорта духов во многом обязаны стойкостью и своеобразием запаха бобровой струе, которая по-прежнему высоко ценится на рынках. Раньше струю можно было взять только у забитого бобра, а сейчас существуют разработанные воронежским зоологом Л. С. Лавровым приемы, позволяющие брать это вещество у живых бобров и притом многократно.

 

 Раз уж для того, чтобы получить от бобра главную продукцию — шкурку, его надо забить, то естествен вопрос, а что же делать с его мясом? Мясо бобров обладает прекрасными кулинарными свойствами, и во все времена оно ценилось как деликатес, особенно задние ноги, печень и хвост.

 

 Во многих районах нашей страны численность бобров приблизилась или приближается к пределу. Предел этот определяется степенью воздействия грызуна на окружающую среду. Бобр, как мы говорили, может причинить ущерб лесу, дорогам и сельскохозяйственным угодьям. Если животных в природе избыток, они могут подорвать и свою кормовую базу.

 

 Поэтому для того чтобы получить больше ценной бобровой продукции, люди издавна обращаются к искусственному разведению этого животного. В какой-то мере разведением бобров пытались заниматься еще в Киевской Руси. В «Русской Правде» Ярославичей, своде законов, действовавшем на протяжении XI–XIII веков, предусматривалось «...за воровство племенного бобра из норы гривен 12 штрафу». Имеются указания, что в XIII веке в Польше около Пултуска существовали бобровые хозяйства, где практиковался подбор пар по окрасу.

 

 Окончательно сформировалось боброводство в самостоятельную отрасль лишь в нашем столетии. Сначала отдельные бобровые семьи стали содержать в хозяйствах, которые в основном занимались разведением хищных пушных зверей. Таких смешанных хозяйств в 1921–1925 годах в США было около десятка. В 20-х годах бобров пытались разводить также в Канаде и Германии.

 

 Применялся полувольный способ разведения грызунов, который сводился к тому, что бобров селили в загоне с водоемом и прибрежной растительностью, где звери вели себя, как в природе, — строили норы, каналы и прочие сооружения. Их передвижение ограничивал невысокий забор из металлической сетки. При таком способе содержания уже был возможен подбор пар с выбраковкой слабых, малопродуктивных особей. Однако очевидны и явные недостатки этого типа бобровых хозяйств: неэкономное использование территории, а также сильное влияние бобра на окружающую среду и его зависимость от естественных кормов.

 

 По другому пути пошли работники Воронежского заповедника. В 1932 году они создали опытную бобровую ферму, на которой впервые приступили к выращиванию бобров в клетках. Сначала для этого использовались открытые вольеры.

 

 В каждом вольере семья бобров имела небольшую отгороженную часть реки, где звери могли плавать, кормовую площадку и деревянный домик, где животные устраивали свое гнездо.

 

 Много труда пришлось приложить специалистам, чтобы отработать все элементы клеточного содержания бобра. Мы называем бобра строителем. Но в вольере он стал свирепым разрушителем. Стремление грызть дерево и инстинкт рыть норы сделали необходимым не только ставить металлическую ограду, но и укладывать на грунт железные полосы. Пытаясь грызть и железо, бобры нередко обламывали резцы. И тут происходило нечто страшное для грызуна. Оставшийся на противоположной челюсти неповрежденный резец, не встречая сопротивления и не стачиваясь в работе, продолжал расти и удлиняться. А удлиниться он может настолько, что рот бобра перестает закрываться, животное теряет способность питаться, и, в конце концов, неминуема его гибель от истощения. Зоологи научились стачивать уродливо удлиненный резец и таким образом спасать животное.

 

 Позже воронежские специалисты стали выращивать бобров в закрытых помещениях с бассейнами, в которых вода ежедневно меняется. Животные в этом случае меньше зависят от капризов погоды и быстрее растут. А независимость от реки и ежедневный смыв экскрементов резко снижают опасность паразитарных заболеваний.

 

 Летом каждому бобру дают в день 4-5 килограммов осиновых веток, 2 килограмма свежескошенной травы и по 100 граммов овса и отрубей. Зимой траву заменяют кормовая свекла и морковь. Хорошо себя зарекомендовала разработанная воронежцами кормовая смесь-мешанка из концентратов, корнеплодов и овса с клевером. Проведены интересные работы по введению в культуру наиболее любимых бобрами трав: таволги вязолистной, конского щавеля и крапивы двудомной. Для профилактики заболеваний в хозяйстве два раза в год бобров вакцинируют против стрептококковой инфекции и паратифа.

 

 В США клеточное боброводство началось позже, чем в Советском Союзе, и оно при своих первых шагах использовало опыт фермы Воронежского заповедника. Инициатором таких хозяйств в США был отличный знаток биологии бобра М. Уивер, который разработал целую систему приемов, делающих труд бобровода весьма эффективным. В 1947 году в сконструированных им загонах нового типа он сформировал 10 пар бобров, и с 1953 года на его ферме стали регулярно размножаться бобры, рожденные в неволе. В 1960 году ученый был избран председателем Американо-Канадской корпорации по разведению бобров. Эта корпорация к 1965 году объединяла 60 бобровых ферм, на которых содержалось около 20 тысяч племенных животных.

 

 Самым большим достижением М. Уивера было получение им бобров необычной окраски — белых, совершенно черных и золотистых, которые могли бы стать родоначальниками уникальных цветных линий домашнего бобра. Но сохранить цветных бобров не удалось по причинам отнюдь не зоологического свойства. По законам капиталистического производства в результате острой конкурентной борьбы с Калифорнийской меховой компанией корпорация Уивера прекратила свое существование. Скупив животных у разорившихся фермеров, Калифорнийская меховая компания открыла большое бобровое хозяйство в штате Вайоминг. Но в процессе болезненной перестройки боброводство США полностью потеряло племенных цветных бобров. Так, наряду с большими успехами история клеточного разведения бобра в США имеет и свои печальные страницы.

 

 Бобры на наших глазах становятся домашними животными. Успешно ведется отбор зверей на быстрый рост, раннее созревание и большую плодовитость. На бобровой ферме Воронежского заповедника и в польских хозяйствах в Пепельно и Вяртле (здесь разводят бобров воронежского происхождения) живая масса полуторагодовалого бобра, равная 20 килограммам, — не редкость. Отмечены случаи, когда самки приносили по 6 бобрят. Такого у диких бобров не наблюдалось.

 

 Трудно сейчас сказать, велся ли отбор на миролюбие животных. Но старейшие работники бобровой фермы Воронежского заповедника, проработавшие здесь не одно десятилетие, отмечают явное улучшение нрава бобров от поколения к поколению. Не теряют надежды наши боброводы когда-нибудь вывести и цветных бобров. Ведь в XVIII веке член Петербургской Академии наук академик Петр Симон Паллас писал о находке в Сибири белого бобра. В Белоруссии как-то был встречен золотистый бобренок. А животных чисто черной окраски уже получили в Хоперском заповеднике.

 

 Прекрасную шкурку, деликатесное мясо и ценнейшую бобровую струю — вот что может дать новое домашнее животное — бобр, потребляющий к тому же дешевые и доступные корма.

 

 

ЛЕСНОЙ ВЕЛИКАН

 

 

 Это великолепное могучее животное играло огромную роль в жизни древнего человека начиная с новокаменного века. Судя по находкам костей на стоянках первобытных охотников, лось часто был их добычей. Об этом же свидетельствуют многочисленные изображения лося среди петроглифов — выбитых на скалах рисунков, выполненных художниками неолита. Петроглифы на тему «лось» найдены на берегах Белого моря, Онежского озера, вокруг Байкала и на Урале.

 

 Лесной великан

 

 Опасная охота на мощного зверя, который одним ударом раздвоенного копыта передней ноги может убить волка или даже медведя, велась ради мяса и шкуры. Кроме того, из трубчатых костей лося делали своеобразные кинжалы и зазубренные гарпуны для ловли рыбы или охоты на морского зверя. Из рога зверя изготовляли также украшения и амулеты.

 

 За время своей истории человек во многих местах полностью истребил это животное. К началу нашей эры лось исчез из памяти народов южной Европы. Римляне услышали впервые о лосе только после походов на север легионов Цезаря. К XVII–XVIII векам красавец-зверь перестал существовать во всей Западной Европе. Несколько позже был истреблен кавказский, самый мелкий подвид лося. Очень мало лосей живет в США. Почти все северо-американские животные этого вида (их около 500 тысяч) обитают в Канаде.

 

 В нашей стране лось распространен от западных границ до восточных. Его иногда называют таежным животным, но это не совсем правильно: он живет и за пределами тайги. Там, где растут только низкорослые, но густые кустарники и деревья. На севере лоси заходят в лесотундру, на юге — в лесостепь. Особенно любят сохатые берега речек, поросшие ивняком, окраины болот, зарастающие порубки и лесные гари с иван-чаем.

 

 До революции и во время гражданской войны численность лося в нашей стране почти повсеместно сокращалась и он становился редким зверем, едва не исчезающим. В советское время лось был взят под охрану, численность его растет, и он заселяет удобные для жизни районы, где недавно был полностью или почти полностью истреблен.

 

 После войны и особенно с 50-х годов численность лося стремительно увеличивается. К середине 60-х годов плотность поселений животных в европейской части СССР оказалась такой, что стал наблюдаться явный вред, причиняемый лесу сохатыми. Большая плотность поселения зверей оказалась крайне нежелательной. Об этом говорит опыт Сосновского охотничьего хозяйства Ленинградской области. На 1 января 1965 года на 1000 гектаров угодий здесь была зарегистрирована 41 особь. За предшествующий год лоси повредили 60 процентов подроста самой ценной в этих местах лесной породы — сосны. У 38 процентов молодых сосенок были сломаны стволики, и эти растения должны были или погибнуть, или дать впоследствии кривые, непригодные для лесной промышленности стволы. Поэтому плотность лосей в Эстонии, Ленинградской, Псковской и Новгородской областях, достигнув на 1000 гектаров лесных угодий 10 голов, была на этом уровне установлена. Сейчас для поддержания численности лосей в разумных пределах ведется их планомерный отстрел.

 

 Всего на территории Советского Союза обитает более 700 000 лосей. Специалисты считают, что дальнейшее увеличение численности этих диких животных нежелательно.

 

 Издавна человек пытался и порой успешно приручить лося. Так, много лет назад в Швеции действовал закон, запрещающий частным лицам ездить на этих животных. Основанием якобы послужило бегство преступника, которого ручной лось-вездеход на глазах полиции легко перенес через недоступное преследователям болото.

 

 В середине прошлого века в Смоленской губернии от пары ручных лосей было получено стадо в 10 голов, которых использовали на сельскохозяйственных работах как тягловых животных: их попарно запрягали в телеги и сани, перевозя на них грузы. А в конце прошлого века в Курляндии пара лосей стала родоначальницей стада ручных животных в 16 голов. Случаев приручения и использования в хозяйстве одиночных животных значительно больше. Интересно, что в прошлом ручного лося всегда пытались использовать исключительно как рабочее животное.

 

 В предвоенные годы большая работа по одомашниванию лосей велась по инициативе и под руководством профессора П. А. Мантейфеля в Московском зоопарке и в ряде заповедников страны. Новый этап этих работ, учитывающий весь накопленный к тому времени опыт, начался в 1949 году. Тогда в поселке Якша Коми АССР на базе Печеро-Илыческого государственного заповедника была создана первая в мире опытная лосиная ферма. Многие годы ею руководил большой знаток лосей Е. П. Кнорре. Вторая лосеферма начала работать в 1963 году при Костромской сельскохозяйственной опытной станции. Успехи лосеводства, этой совершенно новой формы хозяйственной деятельности, теперь очевидны.

 

 Но сначала нужно рассказать о том, зачем нужно делать лося домашним, какую продукцию мы от него можем ждать.

 

 Как и в прежнее время, лося можно считать перспективным для использования в упряжке или под вьюком. Особенно в качестве транспортного средства в условиях таежного бездорожья. Длинные сильные ноги позволяют этому истинному богатырю преодолевать болотные топи и шагать по снежной целине со снеговым покровом до 90–100 сантиметров. В сани и телегу можно загружать до полутонны, а во вьюках размещать до 80–120 килограммов груза. За рекордами гнаться не стоит — при перевозке слишком больших тяжестей лось легко перегревается. По этой причине летом, в самое жаркое время суток, рабочие переходы на сохатых не делают.

 

 Использование лосей именно в условиях бездорожья, в лесных чащах выгодно отличается от перевозки грузов на вездеходах или снегоходах своей «экологичностью». Лось, особенно под вьюком, почти не наносит вреда лесному подросту, тогда как за машинами остаются широкие полосы из примятых или поломанных деревцев.

 

 А то, что лось питается лесным кормом — листьями и ветками деревьев, — так на то рядом с ним и человек, чтобы пустить его на кормежку туда, где он не принесет вреда: в заросли малоценных пород. Зато в лесу и летом и зимой лось восполняет свои силы подножным кормом. Не нужно брать в дорогу запас сена или овса, без чего надолго не выедешь на лошади. Лось как будто специально приспособлен для помощи геодезистам, таксаторам, геологам. Но нужно иметь в виду, что отношения с животным должны строиться на взаимной основе. Зверь ласков и послушен с тем, кого он давно знает как друга, но может оказаться недоверчивым и строптивым с незнакомцем. Впрочем, так же с учетом индивидуальностей складываются отношения между человеком и лошадью.

 

Не нужно брать запас корма в дорогу...

 

 Интересно, что умеренная физическая нагрузка при работе в упряжке или под вьюком считается полезной даже тогда, когда лось выращивается для других целей. Считается, что это делает животное более ручным и способствует увеличению мышечной массы, то есть мяса. И это второе, мясное, направление лосеводства также может оказаться перспективным. Мясо лося, как и мясо всех других оленей, приятное на вкус, нежирное, и в химическом отношении — по содержанию микроэлементов, незаменимых аминокислот и липидов — превосходит говядину или равно ей. Это прекрасный диетический продукт с отличными кулинарными свойствами. Три четверти мясной массы приходится на мышцы и не более 16–17 процентов на соединительную ткань — сухожилия и кости.

 

 Лосята рождаются в апреле — мае (на севере даже в июне), имея живало массу от 6 до 19 килограммов. Первые 1–10 дней после рождения лосенка его с матерью держат на ферме и не выпускают в лес. Делается это для того, чтобы новорожденный привык к людям и не боялся их. Чаще лосят на ферме выкармливают искусственно из бутылки с соской лосиным или коровьим молоком. В этом случае они прочно и навсегда привязываются к тому, кто за ними ухаживает да и к другим людям относятся по-доброму. Столь же ручным станет и лосенок, родившийся в лесу от дикой лосихи, но только в том случае, если возраст, в котором он попадет на ферму, будет не более трех дней. Именно так создавалось первое стадо из диких животных на лосеферме Печеро-Илыческого заповедника. Когда же лосята на ферму попадали в более позднем возрасте, то приручение становилось трудным и даже не всегда удавалось. А взрослые лоси вообще не приручаются и в неволе часто гибнут от нервного потрясения.

 

 В день лосенку дают 2,5 литра коровьего молока, а за молочный период он выпивает его 250 литров. Нормы при выпаивании лосиным молоком в два раза ниже, поскольку лосиное молоко в два раза питательнее коровьего. Через несколько дней после рождения лосята начинают поедать зеленый корм. Когда им исполняется полтора месяца, поедаемый на выпасе зеленый корм становится их главной пищей, а в сентябре — лосята уже абсолютные вегетарианцы.

 

 Подсчитано, что при ручном выпаивании расход кормов на одного лосенка до шестимесячного возраста обходится в два раза дешевле, чем для теленка того же возраста. Весит шестимесячный лосенок около 150 килограммов и более. Это значит, что его среднесуточный прирост около 800–1000 граммов. Вполне приличный показатель. Годовалое животное имеет живую массу около 200 килограммов, а двухлетка — 350 килограммов. Живая масса взрослых лосят может достигать 500 килограммов. Как и у крупного рогатого скота, кастрированные быки отличаются наибольшими приростами массы и лучшим качеством мяса, которое сохраняет отличные кулинарные свойства даже у пятнадцатилетних животных, проработавших всю жизнь в упряжи.

 

 Любопытно, что лоси в природе и при вольном выпасе без подкормки зимой совсем не растут. Когда же им ежедневно начали давать дополнительно по 5–8 килограммов промытого и размельченного сырого картофеля, то это обеспечивало и зимой среднесуточный прирост массы до 300 граммов.

 

 В лосеводстве возможно и молочное направление. Лактация у лосих длится около четырех месяцев, и за это время они дают самое большее 200 литров молока, а первотелки так и того меньше — около 50–70 литров. Максимальный суточный надой не превышает 3 литров. Но это все при обычной трехразовой дойке. Когда же лосих попробовали доить шесть раз в сутки, надои резко возросли. Первотелки дали за лактацию до 280 литров, лосихи в расцвете сил — 430, а максимальный суточный удой достиг 6–7 литров. Конечно, все равно маловато по сравнению с коровами. Но ведь в начале века во многих крестьянских хозяйствах беспородные коровенки давали едва ли больше. А самое главное — лосиное молоко значительно превосходит коровье по основным показателям. По содержанию жира (10 процентов) и по вкусу оно похоже на коровьи сливки. Много в нем белков (до 9 процентов) и микроэлементов. При комнатной температуре лосиное молоко не скисает в течение трех-четырех дней, что свидетельствует об его угнетающем действии на микроорганизмы. Проверка лечебного действия лосиного молока в клинике дала значительные результаты. После четырехнедельного лечения им больных язвой желудка состояние здоровья у всех значительно улучшилось, а у двух третей — язвы полностью зарубцевались.

 

Лосиное молоко хорошо помогает от язвы...

 

 Поскольку речь пошла о перспективах использования продукции лосиных ферм в медицине, следует сказать о возможностях получения ценного лекарственного вещества из лосиных пант

 молодых неокостеневших рогов. Оказалось, что препарат из пант лося, названный лосекрином, близок по действию знаменитому пантокрину, получаемому от маралов и пятнистых оленей. Как и у других оленей, кроме северного, рогами у лосей вооружены только самцы. Рога они теряют к зиме, после гона, а летом отрастают новые. Год от года масса рогов на голове быка увеличивается, и все больше можно получить от него лекарственного сырья.

 

 Наши ученые, наблюдая за развитием лосиных рогов и их сменой, доказали, что оценка возраста лосей по числу отростков на рогах — просто заблуждение. Соответствия между числом прожитых лосем лет и количеством «пальцев» на рогах почти никогда не бывает. Единственно верный способ оценки возраста сохатых, предложенный отечественными биологами, — по слоям дентина — костной ткани, образующей основную массу зуба.

 

 Справедливости ради следует сказать о еще одном использовании лося, известном, правда, почти исключительно из истории. Вспомните парадные во весь рост портреты бравых офицеров и генералов XVIII — начала XIX века. Посмотрите на этих красавцев повнимательнее. В великолепные ботфорты заправлены белоснежные штаны. Остановим на них свой взгляд. Это лосины, и сделаны они из замши, выработанной из шкур лося. Прочный легкий и очень красивый материал был бы очень кстати и в наше время и не только для изготовления мужских штанов. Область его применения могла быть куда шире.

 

 Итак, домашний лось может быть полезен человеку как труженик в упряжке или под вьюком, как источник прекрасного диетического мяса, питательного и целебного молока, лекарств из рогов-пантов и пригодной для тонкой выделки шкуры. Впечатляющий перечень достоинств.

 

 Но это лишь общая характеристика продукции. Нужно еще обсудить, какие биологические предпосылки к одомашниванию есть у лося, которые бы давали экономические преимущества перед традиционными формами животноводства, например перед разведением коров и лошадей.

 

 Важнейшая проблема любой отрасли животноводства — корма. На Печеро-Илыческой и Костромской фермах практикуется свободный выпас лосей. Летом и зимой их пища и места выпаса различны. Летом лосей пасут по опушкам леса, вокруг болот, на порубках и лесных гарях, где они поедают главным образом иван-чай, вязолистную таволгу, различные зонтичные, хвощи, калужницу, трехлистную вахту, листья рябины, ивы, березы и крушины. Зимой основные места выпаса лосей — заросли ивняка по долинам речек и ручьев. Едят они в это время ветки тех же деревьев, листья которых поедают летом, а также побеги и хвою сосны и кору осинок.

 

 Обратите внимание, если лось окончательно станет домашним животным, он ни в коей мере не будет пищевым конкурентом корове, лошади, да и мелкому рогатому скоту. Все, что лось ест с пользой и охотой, никак нельзя признать нормальной пищей традиционного домашнего скота. При этом лоси отказываются от положенных в кормушку охапок свежих злаков или бобовых, которые представляют, прямо скажем, лакомство для коров и лошадей. И только зимой лоси могут съесть килограмм-другой сена.

 

 За исключением сосны, посадкам которой лоси могут нанести значительный ущерб, отгрызая мутовки подроста, практически все кормовые для сохатых растения либо никак не используются человеком, либо относятся к малоценным видам. Поэтому этих животных можно пасти на несущественных для лесного хозяйства угодьях, чередуя участки по мере их стравливания. Если смотреть на такой лес как на источник зеленой массы, а не строевой древесины, то своеобразная стрижка деревьев будет даже способствовать кущению, примерно так же, как специальная обрезка кустов и деревьев в городах.

 

 У нас в стране немало лесов, которые почти бесперспективны для получения хозяйственно ценной древесины. Но год от года становится очевиднее роль этих массивов в возвращении в атмосферу планеты кислорода, потраченного на образование углекислого газа в автомобильных моторах, реактивных двигателях, топках промышленных предприятий и электростанций. Можно быть уверенным, что при разумном хозяйствовании малоценные лесные чащи без ущерба, а может быть и к выгоде для своей глобальной экологической роли, обеспечат пищей большое поголовье нового домашнего животного — лося.

 

 Важным источником кормов, не нужных никому другому, кроме лосей, могут оказаться порубочные остатки с лесосек. Только в одной Московской области вместе с деловым лесом ежегодно срубается около 20 миллионов осинок, что может дать более 500 000 тонн ценного для лосей корма. Значит, лесное хозяйство одной Московской области может обеспечить кормом только за счет порубочных остатков 30 000 животных!

 

 Как мы видим, с кормом сохатого как будущего сельскохозяйственного животного проблем особых не будет, но нужно признать, что некоторые биологические свойства лося оказываются препятствием на пути его одомашнивания. В природе эти животные не образуют больших стад, а держатся поодиночке или небольшими группами в несколько голов. Основа семьи диких лосей — супружеская пара, а не гарем. А животноводству, особенно пастбищному, нужны животные стадные. Такими могут быть лишь формы, терпимые к присутствию многих себе подобных особей и с выраженными гаремными обычаями.

 

 И вот молодых лосят, запечатлевших в первые три дня своей жизни человека как друга-опеку на, начинают выпасать небольшими группами. Голос пастуха или его рожок значат для лосей не меньше, чем для коров из лесистой местности. Затем постепенно из небольших групп молодых животных формируется стадо из 20–30 голов. Небольшое, конечно, но уже стадо. За три десятилетия работы наших лосеферм в биологии лосей были отмечены изменения, свидетельствующие об идущем у них процессе одомашнивания. Некоторые домашние лосихи стали приносить лосят не на третий год жизни, как в природе, а на второй. При достаточном питании самок вес их новорожденных значительно превышает вес новорожденных диких собратьев, а от этого зависят жизнеспособность и скорость развития детенышей. Если домашняя лосиха во время охоты осталась неоплодотворенной, то течка у нее может повториться второй, а то и третий раз, что диким животным не свойственно. А лось-бык на ферме за период гона может покрыть до десятка лосих, тогда как в природе, как мы знаем, супружеские пары относительно прочные.

 

Лоси быстро привыкают к голосу пастуха

 

 Такие большие изменения в поведении и биологии размножения лося произошли за сравнительно короткое время и в хозяйствах с небольшими экспериментальными стадами. А ведь в небольшом стаде трудно вести искусственный отбор. Но результаты, тем не менее, налицо. Можно представить, как много даст расширение племенной работы при достаточном поголовье одомашниваемых лосей!

 

 Вот только один пример. Специалисты заметили, что все лосихи хозяйства делятся на две группы — регулярно приносящих по одному лосенку и ежегодно дающих двойню. По этому признаку можно вести отбор на многоплодность. И то, чего не удалось добиться в течение тысячелетий от коровы, представляется возможным быстро достичь от лосей. А еще можно вести искусственный отбор на удойность: ведь и по этому признаку лосихи очень отличаются друг от друга.

 

 Перспективы лосеводства очевидны, и в нашей стране эту зарождающуюся отрасль животноводства ожидает большое будущее.

 

 Но свой очерк о лосе я не могу закончить только оптимистичными нотами. Домашние лоси — результат самоотверженного труда работников ферм — часто погибают от пуль браконьеров. А ведь они — не меньшая ценность, чем племенной бык или жеребец. Разъяснительной работой общественности и карающей рукой правосудия небольшие и пока легко ранимые стада домашнего лося должны быть надежно защищены.

 

 

ОЛЕНИ СТАНОВЯТСЯ ДОМАШНИМИ

 

 

 В отличие от лося, который может оказаться в будущем животноводстве универсалом, оленей, совсем недавно еще диких, одомашнивают почти исключительно ради пант — неокостеневших, напитанных кровью молодых рогов. Специальным образом вываренные и высушенные панты очень высоко ценятся на рынках Юго-Восточной Азии как сильно действующее лекарство из арсенала тибетской медицины. Советские ученые под руководством профессора С. М. Павленко разработали приемы выделения из пантов активного действующего начала, получившего название пантокрин. Ими же было показано, что препарат обладает ярко выраженным тонизирующим и общеукрепляющим действием на организм человека. Очень хорошо зарекомендовал себя пантокрин в период санаторной реабилитации больных, перенесших инфаркт миокарда.

 

 Олени быстро становятся домашними

 

 Пантокрин или близкие ему вещества содержатся в молодых рогах большинства видов оленей, даже у лосей. Но по качеству и выходу препарата абсолютными чемпионами считаются пятнистые олени.

 

 Пятнистый олень получил свое название за то, что особи всех возрастов имеют на своей шкуре россыпи светлых пятен.

 

 В недалеком прошлом ареал пятнистого оленя был велик. Он водился в больших количествах на территории от нашего Приморского края до реки Хуанхэ и даже до северного Вьетнама. Были они в Корее, на Японских островах и на китайском острове Хайнань. Сейчас же на большей части своего прежнего ареала пятнистые олени уничтожены. В нашей стране в Приморском крае под наблюдением и охраной заповедников живет около 1000 диких оленей. Охота на них категорически запрещена, и они занесены в Красную книгу СССР.

 

Пантокрин очень тонизирует!

 

 Еще до войны проводились опыты по акклиматизации пятнистого оленя в западных районах страны. И сейчас этот, как его называют китайцы, олень-цветок нередок во многих местах Урала, Кавказа, Украины, Прибалтики. И здесь диких пятнистых оленей даже больше, чем на их родине, Дальнем Востоке.

 

 Положение существенно изменилось в наше время с созданием специализированных пантовых оленьих совхозов. Большую роль в разработке действующей сейчас системы стойлово-пастбищного содержания животных сыграла созданная в 1933 году Центральная научно-исследовательская лаборатория пантового оленеводства. По этой системе значительную часть времени олени проводят на вольном выпасе, часто под контролем пастуха, которого они хорошо знают и на призывы которого охотно подбегают. Летом олени пасутся в разреженных лиственных лесах, поедая побеги деревьев и кустарников, зонтичные, бобовые и злаки. Зимой они предпочитают места со слабым снежным покровом, подбирая опавшие листья и скусывая ветки. Зимой дважды в день, а летом один раз оленей подкармливают скошенной зеленью или силосом с концентратами. В этих условиях считается нормальным, когда на одного оленя приходится один гектар угодий. Казалось бы, многовато. Однако при этом плотность поселения животных здесь оказывается в 50–100 раз выше, чем в устоявшихся популяциях диких оленей в заповедниках.

 

 Очень важно, что в пантовых хозяйствах проводится настоящий отбор с выбраковкой отклонившихся от желаемого типа особей. В результате начавшегося одомашнивания изменилась структура стада пятнистых оленей. Если дикий олень-самец в природе владеет гаремом из 3–4 самок, то его домашний собрат командует стадом из 15–20 оленух. Сейчас в специализированных пантовых хозяйствах страны содержится более 60 000 особей этого замечательного животного, находящегося в процессе одомашнивания.

 

 И вот что еще интересно. Оленеводы Приморья обеспокоены опасностью гибридизации одомашниваемых животных с дикими. И опасно, как ни странно, для дикарей, наследственная программа которых может «засориться» генами домашних и не будет соответствовать требованиям условий жизни в суровой природе.

 

 Примерно по такой же схеме происходит сейчас одомашнивание марала — другого оленя, также дающего ценные панты. Лучшие маральи хозяйства располагаются в Алтайском крае.

 

 

АФРИКАНКА ИЗ АСКАНИИ-НОВА

 

 

 Тревожные сообщения приходят в последние годы из Африки. Страшная засуха поражает многие районы континента. Выгорают поля, гибнет от бескормицы и жажды скот. И раньше было замечено, что традиционные домашние животные — коровы, овцы и козы — не всегда хорошо переносят резкие перепады погодных условий африканской саванны, пышное и краткое буйство трав во влажное время года и иссушение растительности в сухой сезон. Но когда несколько лет подряд осадков выпадает меньше прежней и без того скудной нормы, это оборачивается трагедией для местного животноводства.

 

 Африканка из Аскании-Нова

 

 Специалисты обратили внимание на то, что значительно лучше, чем домашний скот, засуху переносят дикие копытные, которые в Африке представлены и многими видами антилоп. Сейчас экологи полагают, что дикие антилопы, способные поедать жесткую растительность, почти не зависящие от водопоев и кочующие в нужном по сезонам направлении, могут дать населению больше животного белка, чем обычный домашний скот. Поэтому вполне понятен повышенный интерес африканцев к антилопам как к перспективным объектам одомашнивания.

 

 Наиболее интересна из них в этом отношении антилопа канна. Раньше она обитала на обширных пространствах к югу от Сахары, главным образом в саванне и на засушливых равнинах с кустарником. К нашему времени она во многих местах истреблена.

 

 Канна — самая крупная в мире антилопа. Масса взрослых самцов может достигать тонны. Это стройное животное с красивой узкой головой, вооруженной длинными прямыми рогами, скрученными у основания штопором. На шее у нее, как и у коров, свисает подгрудок. Хвост — с кисточкой на конце. Окрас тела палевый, с переходом в рыжинку разной интенсивности. Иногда на ногах заметны белые или черные поперечные полосы.

 

 Попытки одомашнить канну предпринимались в Африке еще с прошлого века. И сейчас на юге и востоке континента действует несколько сот ферм, где разводят это красивое и полезное животное. Форма хозяйствования довольно примитивна — выпас за изгородью. Направление исключительно мясное.

 

 Но вот что удивительно и достойно нашей гордости. Самые значительные и решающие успехи в одомашнивании антилопы-гиганта достигнуты не на ее родине в Африке, а в нашей стране. Есть на юге Украины в Херсонской области известный на весь мир заповедник Аскания-Нова. Здесь на площади в несколько тысяч гектаров, окруженной распаханными культурными землями, сохраняется остров никогда не паханной девственной степи. Степь, зеленая весной и ранним летом, и выгорающая в жаркие месяцы, похожа на африканские саванны. В ней только нет характерных для африканских равнин разбросанных там и сям одиночных деревьев, да и зима здесь более суровая. Сходство асканийской степи с саванной уже давно навело ученых на мысль попытаться акклиматизировать в этих местах африканских животных.

 

 Еще в 1894 году в Асканию-Нова были завезены канны, и начались опыты по акклиматизации и одомашниванию этих животных. Несколько раз исследования приостанавливались — по асканийской степи прокатывались войны. Особенно дорого обошлась заповеднику фашистская оккупация, когда было уничтожено много уникальных животных — плод многолетних трудов селекционеров. Но каждый раз с великим упорством зоологи начинали работу почти заново.

 

 Многим могут гордиться специалисты из Аскании-Нова. Но успехи в одомашнивании африканской антилопы канны, пожалуй, самые впечатляющие. Если в Африке канн разводят только на мясо, то на юге Украины создано хозяйство молочного направления. Это стало возможным в результате тщательного изучения на протяжении десятилетий различных сторон жизни антилопы-великана.

 

 Асканийские канны отличаются добрым нравом и дружелюбным отношением к людям. В какой-то мере это их видовая черта, но определенную роль здесь сыграл отбор на миролюбие. Довольно мирные отношения складываются и в стаде антилоп, состоящем обычно из 10–20 особей. Бои, происходящие между самцами за овладение гаремом, ведутся строго по правилам: могучие метровые рога не применяются для ударов остриями по корпусу соперника.

 

 Самки после 9 месяцев беременности приносят обычно по одному детенышу, который, как у всех копытных, скоро встает на ноги и следует за матерью. Самки очень внимательны к своим малышам безотносительно к их полу. Но когда дети немного подрастут, судьбы бычка и телочки складываются совершенно по-разному. В какой-то день бычок решительно и навсегда теряет материнское расположение и изгоняется прочь. С дочкой же на всю жизнь сохраняются очень трогательные родственные отношения: животные часто пасутся бок о бок, явно оказывая предпочтение друг другу. Когда дочке приходит время рожать, мать всегда рядом с ней. Старые самки канны связаны тесными узами не только со своими дочками, но хорошо знают и отличают своих внучек. Случай среди животных, наверное, исключительный.

 

Канны знают даже своих внучек

 

 В Аскании-Нова в теплое время года канны пасутся в загонах в степи, а с наступлением холодов их переводят под крышу в антилопник, где температура воздуха не ниже +5° С. Зимой и летом животных подкармливают.

 

 Миролюбие канн сочетается с «исследовательской» деятельностью и предприимчивостью, свидетельствующими об их большой сообразительности. Когда антилопам стали давать пойло в тазиках с ручками, многие из них приспособились подцеплять ручку тазика рогом и осторожно сливать лишнюю воду, чтобы потом полакомиться оставшейся гущей. Очень быстро канны раскрывают секреты запоров, крючков и задвижек, которые они сдвигают или откидывают с помощью тех же рогов.

 

 Молодняк, выпаиваемый из рук, особенно привязывается к людям. А их мамаши, которых научились доить в Аскании-Нова, добродушны и кротки по отношению к дояркам.

 

 Молока канны дают пока что меньше, чем коровы — до 8 литров в день. Но по питательности молоко этой антилопы значительно превосходит коровье. При содержании белка до 8 процентов жирность его может достигать 14 процентов! Напомним, что наши молочные заводы выпускают коровьи сливки жирностью 10, 20 и 35 процентов при содержании белка не более 3,5 процента. Таким образом, молоко канны по главным показателям, концентрации жира и белка, сопоставимо с коровьими сливками, а кое в чем их превосходит.

 

 Кроме того, антилопье молоко обладает другими удивительными свойствами. Оно очень долго не скисает. Но если уж приготовить из него простоквашу, то она не портится и сохраняет при комнатной температуре свойства свежего продукта годами. Значит, молоко канны обладает сильнейшим противомикробным действием. Советские ученые показали, что молоком африканской антилопы можно излечить ряд желудочно-кишечных заболеваний.

 

 В Аскании-Нова канны одомашниваются по всем правилам животноводческой науки с регистрацией всех животных в специальных племенных книгах, с подбором родительских пар и выбраковкой непродуктивных особей. Результаты этой работы дают нам основание смотреть на канну как на очень перспективное в будущем домашнее животное мясомолочного направления. Эту неприхотливую африканку, по всей вероятности, можно будет разводить во многих южных районах нашей страны ради отличного мяса и исключительного качества молочных продуктов.

 

 

ОВЦЕБЫКИ

 

 

 Массивное тело с горбом-загривком, огромная голова со сближенными к средней линии основаниями рогов, разваленных в стороны наподобие прически с пробором. Густая длинная, свисающая пологом до земли шерсть. Внушительный вес — у самцов почти до полутонны, у самок вдвое меньше. Обликом животные напоминают зубров, но, как установили зоологи, относятся не к подсемейству быков, а к подсемейству баранов. Сходство и родство с теми и другими отразились в названии зверя, как русском, так и латинском.

 

 Овцебыки

 

 В ледниковую эпоху и позже овцебыки были широко распространены на просторах Сибири, Европы и Северной Америки. Последующее потепление и увлажнение климата, но главным образом преследование человеком ради мяса и ценной шкуры сильно сократили ареал и численность зверей. К началу нашего века небольшие стада овцебыков сохранились лишь в труднодоступных районах Гренландии и на суровых арктических островах Канадского архипелага. Сейчас в разных странах проводятся работы по реакклиматизации этих животных в районах, где они жили раньше, но затем исчезли.

 

 В 1974–1975 годах около 50 овцебыков были завезены в СССР из Канады и США и выпущены в долине реки Бикада на Таймырском полуострове, а также на острове Врангеля. Исследования показывают, что после некоторого периода привыкания группы овцебыков приспособились к новым условиям и стали последовательно увеличиваться. Так, на Таймыре в 1978 году жил 21 овцебык, в 1979 — их было 30, в 1980 — 40 и в 1981 — 51. Всего в фауне нашей страны в 1984 году овцебыков было уже более 100 голов. Значит, дикая природа Советской Арктики вновь обретает животное, которое многие тысячелетия было ее важной составной частью.

 

 Уже на первых шагах реакклиматизации овцебыков зоологи поглядывают на этих диких зверей как на очень перспективный объект для одомашнивания. Мясо овцебыков по своим кулинарным свойствам не уступает говядине. Весной с бычка начесывают 3–4 килограмма пуха, называемого гивиотом, который ценится много выше лучших сортов козьего пуха. Годовой «урожай» гивиота с одной особи трех-четырехгодовалого возраста стоит дороже ее мяса, если оценивать его как говядину.

 

 Удивительна способность животных поедать корма, непригодные больше никому: ветви полярных ив, различные осоки, лишайники и мхи. Даже с северным оленем овцебыки практически не конкурируют. Олени постоянно совершают длительные кочевки в поисках лучшего пастбища, а овцебыки стараются тщательно использовать небольшие по площади кормовые угодья. Таймырские стада, например, обычно не удаляются от базы более чем на 10 километров. И это, конечно, большое преимущество при пастбищном ведении хозяйства. А при полустойловом содержании на экспериментальных фермах Канады, США и Норвегии овцебыки с хорошей отдачей и большим аппетитом поедают сено. Ведь зимой в природе они часто питаются высохшей на корню растительностью. Поэтому их акклиматизация или пастбищное хозяйство возможны только в малоснежных районах, обычно на горных плато, с которых ветер сдувает снег, делая доступным подножный корм.

 

С одного быка насчитывают от 4–5 кг пуха

 

 Кроме больших снегопадов и гололеда, бедой для овцебыков считалась высокая влажность воздуха. Полагали, что намокшая шерсть ведет к переохлаждению и гибели зверей, поэтому они могут жить только там, где воздух будет пусть очень морозным, но обязательно сухим. Например, как у нас на севере Якутии. Но опыт содержания зверей в зоопарках показал, что они хорошо чувствуют себя и даже размножаются во влажном климате Москвы и Берлина. Процветают стада овцебыков на американском острове Нуниваке, что вблизи берегов Аляски, который славится своими туманами. А что такое туман, как не полная насыщенность воздуха влагой?

 

 В высокоширотной Арктике животные приносят потомство на четвертом году жизни и потом через год. В южных районах современного воссозданного человеком ареала овцебыка самки становятся мамашами на третий год жизни и приносят телят ежегодно. Совсем как коровы.

 

 Новорожденные телята (так уж их принято называть, хотя для зоологов они скорее ягнята) весят около 8 килограммов. Они так энергично начинают сосать материнское вымя, что первые дни ежедневно прибавляют в массе по килограмму. Через 7–10 дней после рождения они уже вовсю прикармливаются зеленым подножным кормом, а спустя месяц-полтора полностью отлучаются от молока. К этому времени самки с малышами начинают группироваться в стада, к которым позже присоединяются молодые бычки и гаремные старики-быки. Это очень дружное сообщество. Всеобщей любовью и заботой пользуются телята, которые часто устраивают веселые потасовки друг с другом с пинками и боданиями.

 

 В случае нападения на стадо извечного врага — большого тундрового волка — молодняк сбивается в кучу, а вокруг него, выставив рога, сплошной стеной выстраиваются взрослые особи. Пробиться через эту бьющую копытами и готовую нанести смертельный удар рогами живую стену хищник не может. Но эта-то неустрашимость овцебыков сделала их беззащитными перед человеком, вооруженным копьем или луком, а позже ружьем, так как охотникам не составляло особого труда последовательно одного за другим перебить всех выстроившихся животных.

 

 Устоявшийся порядок в стаде нарушается лишь на короткое время гона. В стычках между собой быки определяют самого сильного, который признается хозяином гарема и становится отцом-производителем будущего поколения молодых.

 

 Ярко выраженная стадность — очень полезное для одомашнивания животных свойство. Стадные животные управляются меньшим количеством работников, более экономно используют пастбища, не нервничают при скученном стойловом содержании. И овцебыки в этом отношении почти идеальны. При этом они весьма дружелюбны по отношению к человеку, особенно весной, когда подходит пора вычесывать пух-гивиот. Очевидно, такая процедура приносит истинное наслаждение овцебыкам, и они охотно «сотрудничают» с хозяевами, подставляя им свои лохматые бока.

 

 Восстановление численности диких овцебыков, а затем их одомашнивание могут принести огромную пользу природе и сельскому хозяйству северных районов страны. Канадский полярник Вельялмур Стефансон считал самым перспективным использовать на севере не оленей, коров и овец, а именно овцебыков.

 

 Селекцию в начале одомашнивания можно ориентировать на большую выдачу самого специфичного и ценного продукта — гивиота. Принцип отбора прост — производителем делать не самого неустрашимого и сильного быка, а самого пушистого и лохматого. Отбор можно вести также на создание мясной породы, более скороспелой, чем дикая форма. И, наконец, возможно создание молочных пород овцебыков.

 

 

КЛЕТОЧНОЕ ЗВЕРОВОДСТВО

 

 

 Если сельскохозяйственных животных одомашнили в основном в доисторическое время, много сотен или даже тысяч лет тому назад, то клеточное животноводство насчитывает несколько десятилетий и находится в процессе становления. Большая заслуга в создании домашних пушных животных принадлежит советским специалистам, о работах которых мы здесь расскажем.

 

 Клеточное звероводство

 

 Новое направление животноводства — звероводство — узко специализировано и полностью ориентировано на производство пушнины. Сейчас в нашей стране разводят лисиц, песцов, американских норок, соболей и нутрий.

 

 За исключением растительноядных грызунов нутрий, все остальные объекты отечественного звероводства относятся к отряду хищных. Содержат всех хищников примерно одинаково, в небольших сетчатых клетках. Казалось бы, не бог весть какое новшество — сетчатый пол, а в свое время он произвел подлинный переворот в звероводстве. Ведь через него проваливаются вниз нечистоты, что полностью избавляет зверьков от ряда опаснейших глистных заболеваний. Кормят животных полноценным, но в общем недорогим кормом — отходами мясокомбинатов и непищевой океанической рыбой или другими морскими продуктами.

 

Довольно обычны в их рационе добавки растительного происхождения.

 

 Клеточное пушное звероводство начиналось с отлова в дикой природе зверьков, которые стали, если так можно сказать, родоначальниками новых форм животных. А так как дикие звери имеют различный окрас, от которого значительно зависит рыночная цена их шкурок, то для нового дела отбирали особей с наиболее ценными цветовыми вариациями. Так, из всего разнообразия лисиц для первых опытов по их одомашниванию были отловлены черно-бурые. От них еще в конце прошлого века звероводы получили серебристо-черную форму, чисто домашнюю, и ранее не встречавшуюся в природе.

 

 Зимняя шуба диких песцов или белоснежная, или дымчатая с различными оттенками. Дымчатые песцы, известные под названием голубых, всегда ценились много выше простых, т. е. белых. Отдельные немногочисленные особи голубого песца лишь изредка встречаются среди поселений этого вида на обширных пространствах Северного Ледовитого океана. Но есть в нашей стране единственное место, где все песцы представлены исключительно голубой формой, — это Командорские острова. Именно отсюда были отловлены дикие производители, от которых потянулась цепочка потомков вплоть до современных обитателей ферм.

 

 Американская норка, так успешно разводимая в зверосовхозах, ранее отсутствовала в нашей фауне. По предложению зоологов дикую норку стали завозить в нашу страну из США с 1933 года и выпускать в различных районах европейской части и за Уралом. Зверек в новых для него условиях хорошо освоился, стал энергично размножаться, и скоро добытые охотниками его шкурки стали во все большем количестве поступать на пушные аукционы. Переселенец потеснил местный вид, европейскую норку, менее жизнеспособную и обладающую менее ценным мехом. Сама же история одомашнивания американской норки в нашей стране началась после завершения акклиматизации диких животных в новых для них условиях, то есть, по существу, только в послевоенные годы.

 

Конечно, в клетке-то каждый сумеет добыть зверя...

 

 Гордость советского звероводства — разведение соболя. Мех этого зверя по стоимости уступает только меху калана. Самые ценные формы соболя — баргузинская, якутская и камчатская — водятся только в нашей стране, которая сохраняет монополию на меха этого зверька. Когда-то соболь жил на больших пространствах от Печоры до Сахалина и Курильских островов. К началу нашего века ненасытные аппетиты зверопромышленников привели к резкому сокращению его ареала и численности. Виду грозило истребление. В годы Советской власти для охраны соболя была создана сеть заповедников, проведены акклиматизационные мероприятия, и сейчас положение зверька в фауне страны прочное и достойное.

 

 Попытки разводить соболя в неволе долгое время были неудачными: зверюшки категорически отказывались размножаться. Решение проблемы пришло, когда зоологи выяснили удивительную особенность развития их эмбрионов. Оказалось, что беременность у самок этих животных длится не месяц-полтора, как в ближайших родах семейства куньих (например, у норок или колонков), а целых девять месяцев. При этом само развитие эмбриона занимает всего около месяца, а остальное время он находится в утробе матери как бы в спячке — развитие его полностью останавливается. Весной 1929 года в вольере Московского зоопарка соболюшка по кличке Кривой зуб впервые принесла в неволе потомство. А сейчас в стране работает несколько хозяйств, в которых содержатся многие тысячи производителей, регулярно приносящих в год по нескольку соболят. Естественно, что у истоков клеточного разведения соболей стоят исходные производители, относящиеся к наиболее ценным цветовым формам вида. Исходной формой для селекционной работы обычно избирался баргузинский, наиболее темноокрашенный соболь. Упорный труд звероводов завершился большой победой — в подмосковном совхозе «Пушкинский» ими была создана клеточная, не встречающаяся в природе порода зверька, получившая официальное название «темный соболь». На Международном пушном аукционе в Ленинграде за шкурку темного соболя платят в три раза больше, чем за мех самого знаменитого дикаря — баргузинского соболя.

 

 Около пятидесяти лет назад в нашу страну из Южной Америки была завезена нутрия. Очень соблазнительно было внедрить в отечественную фауну зверя с прекрасным мехом и потенциального потребителя столь бурно развивающейся в некоторых районах водной растительности. Расчет зоологов оправдался лишь отчасти. Нутрия хорошо прижилась лишь в теплых районах страны — в Закавказье и на юге Таджикистана, а в более северных краях она жестоко страдала от морозов. Да и на юге, когда случались заморозки, зверек часто обмораживался.

 

 Позже нутрий стали разводить в специализированных хозяйствах. Постепенно вырабатывались две формы нутриеводства: полувольное и клеточное. Полувольный способ содержания животных оправдал себя в местах с теплым климатом при наличии богатых растительностью водоемов. С весны до осени нутрии живут в отгороженном участке водоема на природных кормах. И лишь в короткое морозное время их переселяют в утепленные загоны.

 

 При клеточном содержании нутрии находятся в клетках ограниченных размеров, куда им доставляют корма. Но и при клеточном содержании эти любители воды нуждаются хотя бы в небольшом бассейне.

 

 Разведение нутрий оказалось экономически выгодным. Сравнительная дешевизна и доступность кормов, довольно высокая плодовитость (в среднем 4–6, иногда до 12 детенышей у одной самки), вкусное и питательное мясо в сочетании с главным достоинством зверька, отличным мехом позволяют надеяться, что у нутриеводства большое будущее.

 

 На пути одомашнивания диких форм животных клеточное звероводство за короткое время прошло большой путь. Опыт этой работы становится одной из основ учения о доместикации. Ведь о том, как создавались домашние формы прежде диких животных — коров, овец, коз, лошадей, верблюдов и других — мы до клеточного звероводства могли судить только по косвенным данным.

 

 Основное, что определяет успех разведения животных в клетках, — целенаправленный и жесткий отбор, проводимый неуклонно во всех поколениях. Главное направление селекции — создание таких цветовых вариаций, которые больше ценятся на мировом рынке. И здесь успехи самой молодой отрасли животноводства колоссальны.

 

 Зарегистрировано примерно по десятку цветных форм лисиц, песцов и нутрий. Известно около 100 цветовых вариаций американской норки — здесь и почти черные, и снежно-белые (хедлунды), и названные по драгоценным камням породы сапфировыми или топазовыми. И даже соболь уже представлен такой цветовой гаммой, которая никогда не встречалась в природе.

 

 Академик Д. К. Беляев и его сотрудники в своих работах показали, что нетипичная для клеточных зверей окраска меха во многих случаях определяется так называемыми рецессивными генами, тогда как на окраску дикого животного влияет доминантный ген. В наследственную программу потомка гены, несущие определенный признак, достаются и от отца и от матери. Рецессивные гены «слабее» доминантных, поэтому если они попадают в наследственную программу, то никак не проявляются — заметно действие только доминантного гена. Сочетание генов определяют окраску таким образом:

 

 доминантный х доминантный = «дикая» окраска

 

 доминантный х рецессивный = «дикая» окраска

 

 рецессивный х рецессивный = цветовая вариация

 

 Отсюда становится ясным, что наследственная основа цветовых вариаций может сохраняться в дикой популяции в варианте «доминантный х рецессивный», никак не проявляясь внешне. Только в весьма редких случаях, когда животное получит соответствующий рецессивный ген от отца и матери, у него может проявиться нетипичный окрас.

 

 В природе отклонение от основного окраса чаще всего устраняется естественным отбором. Так, не подпустят к себе осторожные дикие гуси далеко заметную на зеленом летнем фоне лисицу, например, платиновой окраски. Такая лисица скорее будет обречена на голод и иметь куда меньше шансов оставить потомство в суровых условиях лесной жизни. Таким образом, в популяциях диких зверей все время ведется отбор на некую норму, «выпалывающий» отклонения и стабилизирующий признак в форме, наиболее пригодной для жизни в дикой природе. Такой отбор известный советский зоолог академик И. И. Шмальгаузен и назвал стабилизирующим.

 

 На фермах его действие прекращается, и в группах животных «запрещенные» в дикой природе признаки могут проявить себя в полной мере.

 

 В звероводстве внимательно следят в первую очередь за отклонениями в окраске. Новая цветовая форма сразу же становится объектом племенной работы. Создается группа животных, у которых оба гена, контролирующие соответствующую окраску, рецессивны. Доминантный ген дикой окраски должен быть полностью удален из наследственной программы животных этой группы.

 

 Сравнительно недолгий, но насыщенный успехами опыт клеточного звероводства дает нечто вроде образцов, как нужно действовать при одомашнивании какого-нибудь дикого животного, если это вдруг потребуется. Ведь многие направления этого вида животноводства созданы или еще находятся в процессе создания при жизни всего одного поколения людей.

 

 

САМЫЙ ЦЕННЫЙ МЕХ

 

 

 Обладатель одного из самых дорогих в мире мехов — калан, так же как соболь, куница, норка и выдра, принадлежит к славному семейству куньих. Но этот зверь настолько необычен по своему образу жизни и перспективам одомашнивания, что ему посвящается отдельная глава.

 

 Самый ценный мех

 

 Когда в XVII столетии землепроходцы достигли северных берегов Тихого океана, их многотрудный подвиг был вознагражден открытием нового, ранее не известного зверя. За образ жизни и ценный мех промышленники назвали животное морским (камчатским) бобром, или морской выдрой. Последнее зоологически правильнее, потому что наш герой — близкий родственник хищной выдре и отстоит очень далеко от грызуна-бобра. В наше время за зверем закрепилось звучное название коряцкого происхождения — калан.

 

 Многие годы калан был главным богатством Камчатки, Командорских и Алеутских островов, а также Тихоокеанского побережья Северной Америки от Аляски до Калифорнии. По этой причине Берингово море на картах долго именовалось Бобровым морем. Собственно, ради шкур калана были организованы промысловые экспедиции и компании, действовавшие на огромнейшем, особенно для того времени, расстоянии от столиц. А ставшие тогда, по общему признанию, самым ценным мехом меха каланов ложились на плечи состоятельных людей Лондона и Шанхая, Петербурга и Парижа. Помните пушкинские строки из «Евгения Онегина»:

 

Морозной пылью серебрится

Его бобровый воротник.

 

 Это, наверно, о мехе морского бобра — калана, который в те годы безраздельно царствовал на пушных рынках.

 

 Бесконтрольное, ничем и никем не ограниченное истребление калана привело к тому, что его поселения уже с середины XVIII века стали сокращаться. Об угрозе полного истребления калана предупреждал знаменитый русский мореплаватель И. Ф. Крузенштерн. К началу нашего века калан исчез на большей части своего ареала. Лишь кое-где на труднодоступных берегах сохранились отдельные разрозненные его поселения. На южной Камчатке оставалось не более 250 особей, а на Командорских островах — меньше сотни. Считавшийся полностью уничтоженным калифорнийский подвид калана неожиданно был обнаружен в 1938 году у скалистых берегов в виде стада численностью всего около 50 голов.

 

 С 1924 года калан в нашей стране — заповедное животное, тщательно охраняемое и изучаемое. Результаты охраны не замедлили сказаться — уже к 1930 году командорское стадо увеличилось в 4–5 раз, достигнув 500 особей.

 

 В 1955 году я принимал участие в экспедиции на Курильские острова, возглавляемой специалистом по морским млекопитающим С. К. Клумовым. У скалистых берегов острова Уруп мы насчитали примерно полтысячи каланов. Последующие регулярные наблюдения зоологов отмечают очень высокий ежегодный прирост стада — до 10 процентов. Непрерывно растет численность азиатского калана на Камчатке. В 1983 году на восточном побережье этого полуострова от мыса Лопатка до Кроноцкого мыса отмечено 3600 зверей. С 1952 года поголовье морского бобра в наших водах увеличилось более чем в 25 раз.

 

 Калан — зверь довольно крупный. Масса его достигает 40 килограммов, длина — 145 сантиметров. На округлой, с маленькими ушами морде растут длинные жесткие усы-выбриссы. Тело длинное, вальковатое со сравнительно коротким для представителя семейства куньих хвостом. Задние лапы уплощены в виде весел, в качестве которых они и используются. Передние округлые лапы с голыми подушечками, на которых видны пальцевые бороздки. Ими животное прекрасно действует во время добычи пищи и при кормежке, а также для ухода за мехом — своим или детей.

 

 Шкура калана кажется великоватой, как бы на вырост сшитой. «Излишки» ее образуют глубокие складки, особенно выраженные на груди и животе. Когда калан плавает на спине, складки образуют как бы стенки корытца, в которое можно положить пойманную на дне добычу или использовать его как люльку для своего детеныша-каланенка.

 

 У всех морских млекопитающих, даже у богато-опушенных котиков, сильно развит подкожный слой жира — защита от охлаждения в воде. А вот у калана этого слоя жира практически нет. И вся его надежда на густой, плотный, водоотталкивающий мех. Тот самый, который, спасая калана от охлаждения, долгие годы был причиной преследования и истребления этого животного человеком.

 

 Места обитания каланов очень своеобразны. У скалистых, изрезанных берегов северной части Тихого океана часто образуются густые заросли бурых водорослей: ламинарии, алярии, нереоцистиса. На дне водоросли прочно прикрепляются к скалам похожими на узловатые корни ризоидами, а их широкие, в ладонь и шире слоевища свободно колышутся по течению в толще воды, достигая ее поверхности. Переплетения лент водорослей иногда могут быть очень плотными. Однажды на Курилах я наблюдал, как преследуемый каким-то хищником крупный минтай выбросился из воды и упал на такое переплетение темно-бурых лент и долго ошалело прыгал на этом своеобразном батуте.

 

 Такие заросли водорослей прекрасно гасят волну. Даже в шторм здесь вместо пенных барашков идет плавная зыбь. Непосредственно этими водорослями или продуктом их разложения — детритом — питается множество беспозвоночных. Частые гости здесь рыбы: корма им здесь хватает. В этом сообществе и живут каланы. В зарослях водорослей, куда не рискуют заходить акулы и хищные киты-касатки, каланы проводят большую часть своей жизни. Здесь же они находят в изобилии излюбленную пищу — морских ежей, двустворчатых моллюсков, крабов и рыбу.

 

 За едой калан ныряет на дно, а собранных животных, прижимая их к груди передними лапами, выносит на поверхность. Ест калан, лежа в воде на спине, разложив добычу на груди и брюхе между складками шкуры. Известковые панцири морских ежей и створки моллюсков калан дробит своими мощными, уплощенными, как жернова, зубами и затем поедает вкусную и питательную мякоть. Очень интересно ведут себя во время кормления калифорнийские каланы. Их излюбленная пища — моллюск морское ухо — обладает раковиной, куда более твердой, чем у моллюсков и ежей, которыми питаются командорские, камчатские и курильские морские бобры. Раковина морского уха оказывается явно не по зубам каланам. И калифорнийцы приспособились разбивать зажатого в лапе моллюска об увесистый плоский камень, который звери кладут себе на грудь в качестве своеобразной наковальни.

 

Каланам нужна чистая вода!

 

 После еды каланы смывают остатки несъеденной пищи, крутясь в воде и прополаскивая мех на груди и животе передними лапами. За чистотой меха каланы следят очень внимательно. Значительную часть времени они уделяют этому крайне важному для них занятию.

 

 Каланы требовательны к чистоте воды. Они не выносят малейших следов нефтяного загрязнения. Нефтепродукты растворяют водоотталкивающую жировую смазку меха, который намокает, в результате чего животные погибают от переохлаждения. В довоенные годы японские браконьеры выливали нефть вблизи лежбищ каланов и котиков у наших берегов и, когда звери, спасаясь от губительного действия страшного для них вещества, уплывали в открытое море, загоняли там животных до полного изнеможения, а потом убивали их.

 

 Своего единственного детеныша самка калана производит на свет на прибрежных камнях, но затем сразу же уносит его в воду. Первые три недели малыш не умеет плавать и лежит на воде лапами вверх.

 

 Мать часто забирает его к себе на живот и ласкает свое дитя, гладя и расчесывая его мех. Постепенно мать обучает каланенка плаванию, нырянию и добыванию пищи. Несколько месяцев мать и детеныш неразлучны.

 

Один ребенок — это очень мало!

 

 Перед Великой Отечественной войной советские зоологи провели интересный эксперимент по акклиматизации калана на Кольском полуострове, за многие тысячи километров от его естественных поселений. Море на побережье Мурмана не замерзает и изобилует животными, которых калан использует в пищу, — морскими ежами, моллюсками и крабами. К сожалению, путь продолжительностью около месяца выдержали только два самца, поэтому потомства они, естественно, не оставили. Зато они прожили на новом месте в специальном вольере целых два года и были выпущены на свободу в связи с начавшимися в районе боевыми действиями. Тем самым была доказана принципиальная возможность создания популяции каланов и на европейском побережье.

 

 Из того, что мы знаем о калане, очевидны те трудности, с которыми связаны содержание и разведение этого животного в неволе. Калановодство, если создастся такое направление, безусловно, будет одной из трудоемких и необычных отраслей животноводства. Каланам нужны чистая вода и особые специфические корма. Правда, как выяснили ученые, калан не обязательно требует морскую воду: животных с успехом и довольно долго содержали в бассейнах с обычной речной водой. А что касается экзотической пищи морского бобра, то есть основания связать будущее калановодство с судьбой ферм по разведению беспозвоночных: морских ежей и мидий. Комбинированное мидиево-калановое хозяйство — это не беспочвенная фантазия, а достойное направление работ зоологов в ближайшие годы. Стадный образ жизни и чрезвычайно быстрая приручаемость являются хорошими предпосылками к хозяйственному освоению калана. Уже через несколько дней после поимки многие животные отзываются на кличку и протягивают к человеку передние лапы, выпрашивая корм.

 

 Одним из основных направлений искусственного отбора в одомашниваемом стаде каланов может стать отбор на многоплодие. Ведь рождение самкой лишь одного каланенка в год — это очень мало. А наградой за все труды зоологов будет один из самых ценных мехов.

 

 

ШИНШИЛЛА

 

 

 Родина этого выдающегося представителя отряда грызунов — высокогорья Чили, Перу и Боливии. Славу небольшому, массой не более одного килограмма, зверьку создал исключительно густой и прочный серо-голубой мех. На одном квадратном сантиметре шкурки шиншиллы располагается до 30 тысяч волосинок. Такого плотного меха больше нет ни у одного животного. Высокие качества меха стали причиной почти полного истребления природных популяций длиннохвостой шиншиллы — таково полное имя зверька. В США начиная с 1923 года с целью получения ценных шкурок шиншиллу разводят в клетках-вольерах. Сейчас на фермах этой страны содержатся десятки тысяч таких животных.

 

 Шиншилла

 

 В 1960 году в нашу страну была привезена сотня купленных у северо-американских фермеров шиншилл. Одну партию животных решено было использовать для опытов по акклиматизации в высокогорных районах Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана. Несмотря на климатическое сходство этих районов с прародиной шиншилл, акклиматизация не удалась, потому что, как показали наблюдения, значительная часть выпущенных зверьков оказалась жертвой местных хищников, в первую очередь птиц и змей-гюрз.

 

 Вторую партию шиншилл использовали для клеточного разведения. Двадцатилетний опыт отечественного шиншилловодства, накопленный в первую очередь сотрудниками находящегося в городе Кирове Всесоюзного научно-исследовательского института охотничьего хозяйства и звероводства, позволяет говорить о южно-американском грызуне как о потенциальном домашнем животном и в условиях нашей страны. Сейчас его разводят на небольших фермах в ряде республик и областей. Все чаще шиншилл можно встретить на приусадебных участках и даже в городских квартирах.

 

 Содержание шиншилл имеет ряд особенностей, которые резко отличаются от других форм клеточного звероводства. Это определяется биологическими свойствами вида, выработанными в условиях его обитания. Шиншилла, в отличие от большинства известных нам домашних или одомашниваемых зверей, крайне чувствительна к влажности воздуха, потому что в тех районах Анд, где обитали (хотелось бы надеяться, что обитают и сейчас) ее дикие популяции, относительная влажность воздуха редко бывает выше 30 процентов, а осадков в год выпадает не более 250 миллиметров.

 

 Одна из первых забот шиншилловодов — следить за тем, чтобы относительная влажность среды не поднималась выше 50–60 процентов. Нарушение этого условия вызывает простудные заболевания у животных и их гибель.

 

 Есть у шиншилл еще одна видовая особенность, выработанная в засушливом климате. Свою драгоценную шкурку они могут содержать в порядке, только регулярно принимая ванны из очень мелкого сухого песка, похожего на дорожную пыль. Энергичными движениями, чем-то похожими на купание в песке воробьев, зверьки чистят и взбивают свой мех. Поэтому в клетке с шиншиллами вместе с кормушкой, поилкой и гнездовым ящиком должна обязательно быть емкость с мелким глинистым песком (в него иногда добавляют тальк).

 

 Шиншиллы образуют устойчивые пары, но довольно терпимы к соседям, претендуя лишь на незначительную территорию. Это, вероятно, связано с тем, что в прошлом веке, когда шиншилл в природе еще было много, они иногда поселялись колониями в несколько сот особей. Дикие зверьки обитали в норах, из которых выходили на поверхность для кормежки только ночью.

 

 В клетках шиншиллы днем спят в маленьком ящичке, который имитирует им норку. В этом ящичке самка после примерно 110 дней беременности приносит обычно трех (иногда до 6) зрячих, полностью опушенных симпатичных детенышей. Живут шиншиллы до 16 лет.

 

 Разведение шиншилл — весьма нелегкое дело. Оно требует постоянного внимания к чистоте их жилища, заботы о свежести и разнообразии кормов, поддержания режима температуры и влажности. При выборе производителей бракуются малоплодовитые особи, а также такие, которые пренебрегают уходом за мехом, отказываясь от песчаных ванн. Иными словами, ведется отбор на высокую плодовитость и лучшее качество меха. Успехи этой работы налицо — клеточные шиншиллы более плодовиты, чем их южно-американские предки. А недавно пришло сообщение, что шиншилловоды добились новой большой победы. Получена и закреплена в хозяйстве золотистая мутация зверька. Значит, на фермах создаются такие формы шиншилл, каких не знала дикая природа, и этот зверек на наших глазах становится домашним.

 

 

КАКИЕ ОНИ РАЗНЫЕ — КУРИНЫЕ

 

 

 В большой отряд куриных входит несколько семейств. Из них наиболее известны семейства фазановых и тетеревиных.

 

 Фазановые, центр распространения которых тропики и субтропики, включают ряд видов, давно давших домашние формы. Ведь к этому семейству относятся домашние куры, цесарки, павлины, индейки, японские перепела. Можно считать одомашненными и некоторые виды фазанов.

 

 Какие они разные — куриные

 

 Особенно велики успехи в одомашнивании кур. В лесных зарослях Юго-Восточной Азии до сих пор живут банкивские куры — дикая форма, давшая начало колоссальному разнообразию домашних пород: мясных, несушек, бойцовых и декоративных. Казалось бы, дикарки своими свойствами ничем не выделяются из пернатого мира. Их легкое, изящное тельце имеет массу значительно меньше килограмма, что позволяет диким курам быть неплохими летунами. В каждой кладке, а их бывает не больше двух в год, всего 5–8 небольших яиц. Из этого скромного исходного материала человек создал мясных скороспелых кур живой массой более 5 килограммов или несушек производительностью более 300 яиц в год. Могуч искусственный отбор, так ярко проявивший себя при одомашнивании фазановых!

 

 А вот в семействе тетеревиных, к которым относятся белые куропатки, рябчики, тетерева, глухари и дикуши, нет ни одного вида, который удалось бы одомашнить. Но как много в жизни именно этих птиц биологических особенностей, которые делают их соблазнительными для опытов по одомашниванию.

 

 В отличие от фазановых, тетеревиные формировались не в тропическом, а в умеренном климате, поэтому они более соответствуют природным условиям нашей страны. Главный корм большинства видов тетеревиных — лесные продукты: сережки осины и березы, их почки и побеги, хвоя сосны, лиственницы, пихты и ели. Все это в нашей стране, прямо скажем, не дефицит. Летом вегетарианская диета птиц разнообразится травкой, бутонами и цветами. Растущему молодняку и старым птицам во время линьки недолгое время требуется богатая белками пища животного происхождения. Способностью питаться древесным кормом тетеревиные отличаются от фазановых, еда которых — зерно, травы и плоды, а также насекомые, пауки и черви. Древесная пища определила характерные особенности тетеревиных.

 

 Обширный зоб дает возможность быстро поглотить большое количество еды. Так, каменный глухарь может в минуту настричь 360 веточек хвои. Для перетирания грубой пищи ему служит мускулистый, с роговой выстилкой желудок, в котором роль своеобразных жерновов играют заглоченные птицей камешки. Кишечник тетеревиных имеет сильно развитые слепые выросты, в которых и осуществляется переваривание хвои и веток. Корм этот не для каких других птиц неприемлем, хотя, несмотря на кажущуюся непривлекательность, как показали анализы, на удивление питателен. Так, березовые почки содержат 9–13 процентов белка и 18–30 процентов жира, а хвоя — 6–10 процентов белка и 3–14 процентов жира.

 

 Пищевых конкурентов в зимний период у тетеревиных практически нет. Правда, это же любят лоси и зайцы, но ведь они кормятся невысоко от земли, а вся крона деревьев, им недоступная, оказывается в полном распоряжении лесных птиц. Тем самым тетеревиные, если бы их удалось одомашнить, не составили бы пищевой конкуренции традиционной домашней птице — курам, уткам, гусям и индюкам, главный корм которых зерно.

 

 Но когда речь идет о возможности одомашнивания тетеревиных, специалисты разделяются на два противоположных лагеря — оптимистов и скептиков.

 

 Скептики ссылаются на многовековый опыт охотников, которые утверждают, что глухари, тетерева, белые куропатки и рябчики — предельно осторожная дичь. Довод этот малоубедителен, потому что он исходит именно от охотников. Ведь спастись от пресса преследователей можно было только настороженным отношением к людям. Веками шел отбор: добродушных и доверчивых птиц охотники отстреливали в первую очередь. Но мы знаем много примеров, когда прекращение охоты и доброжелательное отношение людей в корне меняли поведение птиц, которые оказывались вовсе не такими неисправимыми дикарями, как это представлялось раньше. Вспомним обилие доверчивых, берущих еду из человеческих рук уток-крякв на московских прудах или ленинградских каналах, ведь это явление совсем новое.

 

Уцелеть могли только самые осторожные...

 

 Считается, что показатель дикости тетеревиных — в их приверженности к глухим лесам и в сокращении их численности при освоении лесных территорий человеком. Дескать, о каком одомашнивании может идти речь, если глухари, тетерева и рябчики исчезают там, где строится лесной поселок или прокладывается дорога. Действительно, численность «боровой дичи», как издавна именуют тетеревов, глухарей и рябчиков, во многих местах уменьшается даже без прямого соприкосновения их с человеком. Но и это не может быть показателем особой дикости птиц. Дело здесь в другом.

 

 В наших лесных поселках очень любят собак, и мало в каком доме их нет. Обычно это серьезные псы со значительной примесью крови лаек, так называемые «лайкоиды». В отличие от других пород собак, таких как спаниели, гончие, терьеры и даже свирепые овчарки, лайкоиды прекрасно приспособлены к жизни в лесу и умеют охотиться, пожалуй, не хуже лисиц. Леса вокруг поселков — их охотничьи угодья. Обычно эти собаки скрашивают компании во время походов, и часто симпатичная собачья морда выглядывает из коляски мотоцикла или из-за борта катерка. И будьте уверены, что этот пес в лесу своего не упустит.

 

 Более серьезным препятствием к одомашниванию тетеривиных, чем их якобы природная дикость, может оказаться проблема кормов, нужных в периоды яйцекладки, линьки и в раннем цыплячьем возрасте. Сами понимаете, что если кормить птиц в домашних условиях насекомыми, бутонами и цветами отдельных трав, то расходы перекроют те доходы, которые мы ожидаем от зимнего кормления птиц дешевым веточным кормом или хвоей. На эти короткие периоды ученым нужно разработать специальные недорогие рационы кормления птиц.

 

 Из всех тетеревиных, обитающих в нашей стране, особого внимания заслуживают глухари. Облик этой птицы и поведение ее на токах хорошо известны нашим читателям по многочисленным рассказам и иллюстрациям. Глухари — самые крупные представители семейства. Самцы достигают живой массы 6 килограммов, самки примерно вдвое меньше. Попытки разводить глухарей в неволе предпринимались в нашей стране еще в прошлом веке. По свидетельству Ч. Дарвина, в России в прошлом веке было получено в неволе пять последовательных поколений этой птицы. К нашему времени большой опыт в разведении глухарей накоплен в Баргузинском, Дарвинском и Березинском заповедниках.

 

 Оказалось, что даже пойманные взрослыми птицы примерно после месяца становились совершенно ручными и бежали навстречу человеку, который за ними ухаживал. Весной глухари токовали в присутствии людей, и даже прикосновение человеческой руки не сбивало их с песни. В положенное время самки откладывали в вольере яйца и в течение 24 дней высиживали их.

 

 С появлением птенцов, которые, как у всех куриных, сразу готовы следовать за матерью, глухарка на какое-то время перестает доверять людям. При приближении человека, даже ей хорошо знакомого, она издает характерные тревожные звуки. По этим сигналам глухарята разбегаются по вольеру и затаиваются. Вывести их из этого состояния оказалось довольно просто при помощи довольно несложного звукового сигнала, означающего на глухарином языке «Все ко мне! Здесь еда!».

 

 Ученым еще не удалось найти замену насекомых в рационе глухарят на что-нибудь более доступное для рационального хозяйствования. Выращивать же насекомых на корм птицам в промышленных масштабах пока никто не научился. Однако ягоды из «меню» глухарей удалось уже исключить полностью. Птицам полюбился весьма своеобразный и новый для них корм — осиновые опилки. В сравнительно непродолжительных по времени опытах в Баргузинском заповеднике было показано, что на рационе цыплят-бройлеров глухарята росли быстрее, чем домашние куры.

 

Глухарей можно кормить осиновыми опилками

 

 В том же заповеднике было замечено, что глухарки очень различаются по яйценоскости. Если в природных кладках количество яиц не превышает 16 (обычно 12–13), то от одной баргузинекой глухарки за год получают до 57 яиц. Вот эта-то большая изменчивость по важнейшему продукционному показателю вдохновляет сторонников одомашнивания глухарей. Ибо изменчивость дает материал для отбора, с помощью которого создаются новые продуктивные формы. Отбор глухарей зоологи стараются вести в двух направлениях, как и у кур: на яйценоскость и на быстрый рост и большую массу особей. Но при этом необходимо преодолеть трудный барьер — удовлетворить требования птиц в специфическом корме в краткие критические периоды роста молоди и линьки производителей.

 

 Резервом селекционной работы служит то, что глухари, обитающие в нашей стране на больших пространствах от западных границ до восточных, представлены большим количеством подвидов. Еще Ч. Дарвин обратил внимание, что не все подвиды дикой банкивской курицы были в равной мере пригодны для одомашнивания, некоторые имели более благоприятное для человека сочетание признаков. Возможно, подобным образом будет обстоять дело и при одомашнивании глухарей.

 

 По сравнению с этой птицей основная часть тетеревиных представляется менее перспективной для одомашнивания. Белая и тундряная куропатки, а также рябчик — птицы довольны мелкие, хотя и обладающие мясом отменного качества. Главное препятствие на пути их одомашнивания — крепкие семейные пары и отсюда — строгое территориальное поведение и нетерпимость к соседям. Поэтому большой плотности размещения, необходимой при современной форме хозяйствования, для этих птиц не добиться. Попытки одомашнить тетеревов будут труднее, чем глухарей. Эти птицы более привередливы к летнему корму, они требуют в своем рационе разнообразия насекомых, ягод и всякой зелени.

 

 Но существует еще один вид тетеревиных, заслуживающий нашего внимания. В глухих хвойных лесах юго-восточной Сибири, Приморья и Сахалина живет удивительная птица дикуша. По размерам она нечто среднее между рябчиком и тетеревом. Живая масса ее около 600 граммов. Ведет дикуша настолько скрытный образ жизни, что оказалась одной из наименее изученных в нашей стране птиц. Лишь единственный раз зоологи наблюдали гнездо дикуши. Было это около 50 лет назад на Сахалине. В гнезде находилось 8 яиц.

 

 Дикуша отличается фантастической, ничем не оправданной доверчивостью к людям. Спугнутая с земли (сидящую в гуще ветвей пеструю птицу человек просто не замечает), дикуша взлетает и садится на сук обычно не выше трех метров. К ней можно подходить совсем близко и она, не выказывая страха, будет лениво перепархивать на соседние сучья. Доверчивостью птицы, конечно, пользовались охотники. Местные жители, гольды и удэгейцы, ловили дикуш привязанной к шесту петлей, не тратясь на пули. И по мере освоения тайги этих птиц становилось все меньше и меньше.

 

 А не может ли столь губительная для дикуш доверчивость быть одной из предпосылок к их одомашниванию? Ведь миролюбие — ценнейшее качество домашнего животного. Другой же предпосылкой для опытов по одомашниванию дикуши можно считать ее большую, чем у других видов тетеревиных птиц, приверженность к древесному корму и практически почти полную независимость рациона от насекомых. В больших количествах дикуша поедает хвою елей и пихт и не только зимой, но и летом даже в «цыплячьем» возрасте. Поэтому дикуша с ее чисто вегетарианской диетой может оказаться заслуживающим внимания кандидатом на одомашнивание. Правда, эта птица в природе поедает в большом количестве лесные ягоды — продукт, прямо скажем, тоже не дешевый. Но ведь удалось в Баргузинском заповеднике «отвратить» от ягод глухарей без особых последствий для их роста и развития. Может быть, и с дикушей это удастся. Но и среди фазановых, уже давших прекрасные продуктивные домашние формы, не все резервы в поисках перспективных видов еще использованы. В труднодоступных участках Большого Кавказского хребта, у верхней границы пояса альпийских лугов, обитает интересная во многих отношениях птица — кавказский улар. Размеры ее довольно внушительны. Живая масса достигает 2,5 килограмма. Это птица осторожная, людей к себе близко не подпускает. А для охотника улар — завидная добыча. Мясо его, как уверяют знатоки, изумительного вкуса. Обликом улары чем-то напоминают домашних кур. В их окраске господствует серо-стальной цвет. Самцы чуть крупнее самок и имеют с ними сходную окраску, а отличаются лишь наличием шпор. В кладке птиц 5–8 яиц, которые насиживает только самка. Птенцы растут очень быстро, достигая взрослых размеров за 75–90 дней. Летом матери иногда объединяют свои выводки, а осенью они это делают обязательно.

 

 Особенностью уларов является исключительно растительный рацион питания во всех возрастах. Питаются птицы альпийскими травами, сочными летом и иссушенными до состояния сена зимой. Растущий молодняк, которому требуется больше белковой пищи, находит ее в зелени бобовых. Вот эта полная независимость уларов от белков животного происхождения вместе с их быстрым ростом и склонностью сбиваться в стаи ставит птиц в ряд кандидатов для опыта по одомашниванию. Можно пойти на риск экспериментов по разведению высокогорной птицы, не боясь того, что в природе она живет в столь специфических условиях. Ведь предки овец муфлоны и дикие безоаровые козы, предки домашних,— тоже обитатели высоких гор. А их домашние потомки широко расселились по разного типа равнинам.

 

 Напомним, что, кроме кавказского улара, в нашей стране живут еще четыре вида уларов: каспийский, алтайский, гималайский и тибетский. Биология этих птиц изучена хуже, но возможно, и они окажутся достойными внимания как кандидаты на одомашнивание.

 

 

ОДОМАШНИВАЮТСЯ И РЫБЫ

 

 

 Всеми признаками домашних животных обладают многочисленные породы аквариумных рыбок. Искусственный отбор в полном соответствии с общими правилами животноводства руками любителей-аквариумистов создал множество декоративных пород, украшающих жилье и радующих взрослых и детей.

 

 Одомашниваются и рыбы

 

 Но давайте оставим в стороне пестрый мир комнатных рыб и обратимся к той форме рыбоводства, которая поможет решить насущную продовольственную проблему. Отметим сразу, по своим пищевым качествам, по насыщенности необходимыми для человека незаменимыми веществами мясо рыб практически ни в чем не уступает мясу зверей и птиц как диких, так и домашних.

 

 Из всего многочисленного класса рыб с целью получения пищевой продукции до начала нашего века одомашниванию подвергся только один вид — карп. История его одомашнивания извилиста и драматична. Впервые карп был введен в культуру около 2000 лет назад в Китае, и предком его был местный азиатский подвид сазана. Потом по нелепой прихоти одного из императоров разведение карпа в Китае было запрещено и он был полностью уничтожен как домашняя рыба.

 

 Примерно лет 200 назад карпа начинают разводить в европейских странах, но уже как одомашненную форму дунайского сазана. А значительно позже в Китае, Японии и Индонезии снова появилась домашняя форма азиатского сазана, которая пока еще из-за своей молодости не очень отличается от дикой исходной формы.

 

 Что же касается европейского карпа, то он, подобно истинным старым домашним животным, представлен многими породами. Породы эти различаются требованиями к кормам, температуре воды, устойчивостью к заболеваниям. Некоторые из них сильно отличаются друг от друга и внешне по развитию и расположению чешуи. Известны карпы чешуйчатые, линейные, зеркальные, рамчатые и голые.

 

 Чаще всего карпа разводят по следующей системе. В начале лета в мелководных прогретых солнцем прудах нерестятся специально отобранные производители, носители свойств породы. Самки откладывают икру, которая приклеивается к растительности, а самцы тут же оплодотворяют ее молоками. Примерно через неделю из икринок выклевывается многочисленное карповое потомство.

 

 Первые день — два эти мелкие, длиной около полусантиметра, существа неподвижно висят на водных растениях и поглощают запасы своего желточного мешка. Довольно быстро этот источник пищи истощается, и малек начинает активно охотиться за инфузориями, коловратками и мелкими рачками. Вскоре молодь выпускают в специальные выростные пруды, в которых рыбки к осени должны достигнуть принятого в нашей стране для сеголетков стандарта — массы не менее 25–30 граммов.

 

Аппетит каждого вида зависит от температуры воды

 

 Карп — рыба теплолюбивая, уходящая корнями в субтропическую фауну. Поэтому его рост интенсивен при температуре не ниже 14–15° С. С похолоданием рыбы становятся малоактивными и перестают питаться. Осенью, когда это происходит, воду из выростных прудов спускают, и рыбок переводят на зиму в специальные зимовальные пруды. Главное требование к этим водоемам, чтобы во время ледостава в них было достаточно кислорода для нормального дыхания рыб. Это достигается искусственной аэрацией воды насосами или в проточных прудах. Весной, после растопления льда, рыбок переводят в нагульные пруды. Название этих водоемов говорит само за себя — в них рыбы нагуливают свою массу. Осенью второго года выращивания карпы должны достигнуть товарного стандарта — живой массы 400–500 граммов, и затем они поступают на прилавки магазинов. Лучшие, самые крупные и мясистые особи, отбираются в производители, которые становятся половозрелыми на 4–6 году жизни.

 

 От этой общей схемы бывают отступления. В северных районах нашей страны карпы достигают товарных кондиций лишь на третий год выращивания, а на юге или при выращивании в подогретых водах (отходы теплоэлектростанций) карпы могут стать товарными уже в годовалом возрасте. Урожайность прудового карповодства при естественных кормах в среднем около 5 центнеров с гектара, но при интенсивном выращивании на искусственных кормах может достигать 30 и даже 70 центнеров с гектара.

 

 В последние годы во многих странах ведутся работы по выращиванию карпа в садках, помещенных в подогретую аэрируемую воду с применением подкормки специальными гранулами. Результаты этого способа могут показаться фантастическими. В печати появилось сообщение, что при такой форме рыбоводства в Японии получили до 200 килограммов карпов с одного квадратного метра садка!

 

 На примере карпового хозяйства мы можем видеть отличия разведения рыб от выращивания домашних птиц или зверей. Важная особенность рыб — холоднокровность — делает их продуктивность очень зависимой от температуры среды. Каждый вид проявляет аппетит и быстро растет лишь при определенной температуре, выше или ниже которой рыбы перестают питаться. Это не всегда удобно для хозяйствования. Ведь во многих районах нашей страны не так уж много в году дней, когда температура в водоемах держится в пределах 20–28° С, то есть они имеют условия для максимального роста карпа.

 

 Но холоднокровность делает разведение рыб более выгодным, чем выращивание птиц или зверей. Рыбам не нужно тратить дополнительную энергию или, другими словами, съедать дополнительные корма на подогрев своего тела. Доля ассимилированной пищи, потраченной на дыхание, у них оказывается на порядок меньше, чем у теплокровных. Поэтому при одинаковом расходе кормов масса выращенных рыб будет больше, чем домашнего скота или птицы.

 

 Другое характерное свойство рыб — их большая, а часто прямо-таки огромная плодовитость. Даже у лососевых с их крупной красной икрой количество потомков от одной самки — сотни и тысячи. А в семействе карповых плодовитость самок достигает сотен тысяч и даже миллиона икринок. Если за долгую жизнь племенной коровы селекционер должен выбрать лучших всего из 10–15 ее потомков, то искусственный отбор при одомашнивании рыб можно вести решительнее и энергичнее и смело выбирать в производители одну особь из тысяч, даже сотен тысяч братьев и сестер.

 

 При такой колоссальной плодовитости рыб появляется возможность искусственно увеличить изменчивость среди потомков одной пары родителей. Для этого икру и молоки подвергают радиоактивному облучению или воздействию некоторых химических препаратов, что приводит к увеличению мутаций в ДНК половых клеток — наследственной программе организма. Такие мутации, искажения наследственности, бывают непредсказуемы и подавляющее число их вызовет многочисленные уродства и раннюю гибель особей. Но в очень редких случаях могут появиться мутации, которые усилят продуктивные качества — скорость роста, устойчивость к заболеваниям. Или, например, уменьшат костлявость рыб, что явно не ухудшит их товарную ценность. Применение мутагенов оправдало себя при выведении новых форм микроорганизмов с новыми нужными человеку свойствами. Теперь их начинают применять и в рыбоводстве для создания продуктивных домашних форм.

 

 В начале нашего века монополия карпа как единственной домашней пищевой рыбы была нарушена. Сейчас в разных странах можно насчитать десятки видов рыб, которые становятся домашними, давая к столу людей вкусные, питательные и богатые белками продукты.

 

 В Советском Союзе с большим успехом одомашниваются карповые рыбы дальневосточного происхождения — белый и черный амур и белый и пестрый толстолобик. Этих теплолюбивых, быстро растущих рыб много веков выращивают в Китае. Молодь отлавливают в дикой природе, чаще всего в бассейне Янцзы, где существует отработанный до мелочей специальный промысел мальков, которых специальные носильщики как можно быстрее доставляют в разные части страны, помещая в мелководные нагульные пруды. Здесь на богатых естественных кормах (водоемы предварительно удобряют) при искусственной подкормке рыбы быстро наращивают массу. Но совершенно ясно, что культивируемые таким образом рыбы не могут считаться домашними. Ведь здесь полностью на всех этапах исключается искусственный отбор. Рыбоводы никак не влияют на подбор производителей, поэтому за многие века их работы товарные качества откармливаемых рыб не изменились. Рыбы в наследственном отношении оставались дикими.

 

 Амуров и толстолобиков завезли во многие районы европейской части СССР уже после Великой Отечественной войны. Сначала их акклиматизировали в водоемах, а затем научились разводить, подбирая пары и контролируя размножение. Сейчас советские рыбоводы создают в полном смысле домашние формы этих рыб, применяя все доступные приемы искусственного отбора. Они научились искусственно оплодотворять полученную от лучших производителей икру и инкубировать ее в специальных аппаратах в турбулентном потоке воды.

 

 Все эти четыре вида рыб обладают отменным качеством мяса и по скорости роста не уступают карпу. Большим достоинством каждого из них оказываются их пищевые потребности — ведь в рыбоводстве, как и в других формах животноводства, проблема кормов часто является решающей.

 

 Черный амур способен питаться брюхоногими моллюсками, имеющими толстую раковину, на которых в прудах кроме него никто не охотится. А белый амур, вооруженный зазубренными глоточными зубами, представляет собой уникальное явление рыб нашей страны — он способен кормиться высшей водной растительностью: ряской, рдестом, тростником и т. д. В период нагула его можно подкармливать скошенными луговыми травами.

 

 Оба толстолобика благодаря особому устройству жаберного аппарата процеживают через него большие массы воды и используют в пищу планктон. Пестрый толстолобик имеет большее пристрастие к зоопланктону — коловраткам и различным мелким рачкам. А белый толстолобик питается фитопланктоном, микроскопическими водорослями, обитающими в толще воды. Период цветения водоемов, которое оказывается бедствием для большинства их обитателей, и вызывает естественное отвращение купальщиков — райское время для белого толстолобика. Откармливаясь взвесью зеленых и сине-зеленых микроскопических водорослей, белый амур нагуливает свою массу, а заодно очищает водоем. Учитывая происхождение амуров и толстолобиков из зон субтропиков, их считают перспективными для разведения в теплых водах, отходах теплоэлектростанций.

 

 В нашей стране ведутся успешные опыты по одомашниванию линя, обыкновенного карася, судака, радужной и ручьевой форели и сигов — пеляди и чира. Во всех случаях в условиях прудового или садкового рыбоводства удалось добиться контролируемого размножения с подбором пар и приступить к искусственному отбору на большую продуктивность.

 

Рыбы не могут преодолеть плотины...

 

 Развитие энергетики, поливного земледелия и водоснабжения промышленных предприятий привело к тому, что значительная часть наших больших рек оказалась зарегулированной. Мощные плотины на реках закрыли пути миграций многим рыбам. Полной катастрофой это грозило проходным рыбам, которые, откармливаясь в морях, размножаются только в реках. А к проходным рыбам относятся наиболее ценные виды нашей фауны — лососевые (семга, кета, горбуша, кижуч, чавыча, нерка, сима) и осетровые (осетры, белуга, севрюга, калуга).

 

 И именно эти виды, буквально драгоценные, в бассейнах многих рек оказались под угрозой полного уничтожения, потому что производителям был перекрыт доступ в реки на нерестилища, освоенные ими еще много тысяч лет назад. Нужно было решительно спасать положение.

 

 И вот в стране в сравнительно короткий срок была создана сеть рыбоводных заводов, работающих примерно по следующей системе. Идущих на нерест производителей перехватывают в устьях или у нижнего бьефа плотины, получают из самок икру, искусственно оплодотворяют ее молоками, в специальных проточных устройствах инкубируют икру, получают личинки, доводят их до состояния самостоятельно питающихся мальков и достаточно окрепших выпускают вниз по течению для следования на откорм в моря. Именно так после перекрытия плотинами великой Волги удалось спасти каспийских осетровых. Уловы этих деликатесных рыб сейчас доведены до уровня самых урожайных в прошлом лет.

 

 В реках Кольского полуострова с их гирляндами гидроэлектростанций работают заводы по выращиванию из оплодотворенной икры молоди самого ценного лосося — семги. Мальков доводят до стадии «покатника», когда они оказываются полностью подготовленными к морской жизни, и выпускают в низовья рек. От оплодотворения икры до стадии «покатника» у семги проходит ни много, ни мало — два-три года. Зато еще через такой же срок из моря к устью реки подойдет огромная, массой в несколько килограммов, красавица-семга.

 

 На Дальнем Востоке — Сахалине, Курильских островах и Камчатке — местных лососей решили также разводить искусственно, хотя реки здесь обычно свободны от плотин. Дело в том, что эти реки, скорее речки, в которых весьма ограничено пространство как для нереста, так и для пропитания мальков. А получение на рыбоводных заводах дополнительного количества «покатников» кеты, горбуши и других дальневосточных лососей обеспечит более полное и выгодное использование кормовых богатств океана ценной рыбой.

 

 По своей сложности производство «покатников» проходных рыб не уступает выращиванию рыбы в прудах. Но здесь существует принципиальная разница. Специалисты по разведению «покатников» осетровых и лососевых разработали сложную систему работ, которые по своему существу подобны приемам искусственного отбора. Но искусственный отбор они ведут таким образом, чтобы он по возможности полностью соответствовал естественному, так как производимая молодь должна быть максимально приспособлена к жизни в дикой природе, сначала в реке, а затем в море.

 

 Научившись выращивать «покатников» проходных рыб для поддержания численности дикого вида в природе, отечественные рыбоводы кое-где небезуспешно все-таки вторглись в проблему одомашнивания рыб.

 

 Представьте себе, что доведенного до «покатного» состояния малька проходной рыбы не выпустят на морские просторы, а переведут на откорм в размещенные в море садки и загоны. Тогда можно сразу же приступить к отбору особей с выгодными человеку качествами, то есть начать их одомашнивание. Ведь в этом случае не нужно будет беспокоиться о возможном засорении диких стад «испорченными» одомашниванием особями.

 

 Именно в такой форме в нашей стране и в ряде Скандинавских стран начались работы по одомашниванию лососей. Правда, продукция хозяйств оказывается пока дороговатой. Лососи — хищники, а выращивать хищника всегда накладно. Поэтому сейчас самое главное препятствие на пути одомашнивания лососей — нерешенная проблема корма.

 

 Гордость советского рыбоводства — создание гибрида между двумя мало похожими друг на друга видами осетровых: огромной, хорошо освоившей наши южные моря белугой и одной из самых мелких форм в группе осетров — пресноводной стерлядью. В результате оплодотворения икры белуги молоками стерляди было получено потомство, значительно превосходящее родителей жизнеспособностью, скоростью роста и развития. То, что гибриды удаленных видов могут по биологическим и хозяйственным показателям значительно обогнать родительские формы, хорошо известно селекционерам. Это явление называют гетерозис. Например, мул — итог скрещивания лошади и осла — оказывается куда более работоспособным, чем любой из его родителей.

 

 Бестер — так назвали гибрид белуги со стерлядью — оказался замечательной рыбой. Он одинаково хорошо растет как в пресной, так и в морской воде.

 

 Бестеры оказались плодовитыми. Но в этом нет ничего хорошего, потому что при размножении гибридов отдаленных форм в их потомстве появляется много уродливых особей. Возникает серьезная опасность генетического засорения стад диких осетровых не свойственными им наследственными заболеваниями. Поэтому бестеров разводят только как первое поколение от скрещивания белуги со стерлядью и выращивают их только в прудах и садках, строго наблюдая за тем, чтобы они не проникли в открытые реку или море.

 

 А поскольку производителями бестера оказываются два вида, дальнейшие успехи в одомашнивании этой рыбы видятся в создании племенных стад белуги и стерляди, в каждом из которых должен производиться искусственный отбор, отбор на еще более быстрый рост и большую способность к откармливанию в прудах или садках их потомка — бестера.

 

 

КОЛОВРАТКИ И РАЧКИ

 

 

 В печати много раз писалось о перспективах использования в сельском хозяйстве одноклеточных водорослей. Чаще всего речь шла о хлорелле — микроскопической зеленой водоросли. Это мельчайшее растение привлекает внимание исследователей своей огромной потенциальной урожайностью. При достаточном освещении и минеральном питании хлорелла может, размножаясь делением, увеличивать свою численность и массу за сутки в несколько раз. Урожай с установок можно получать едва ли не ежедневно. Пока что культивирование хлореллы и других одноклеточных водорослей не получило широкого распространения из-за дороговизны оборудования и относительной сложности технологии. Но нет сомнений, что у этой своеобразной отрасли растениеводства большое будущее.

 

 Коловратки и рачки

 

 Для народного хозяйства чрезвычайно соблазнительно иметь таких животных, которые, потребляя микроскопические водоросли, могли бы сами сравняться с ними продуктивностью. И такие животные в природе существуют. Это мельчайшие водные беспозвоночные — коловратки и низшие ракообразные.

 

 Из коловраток чаще всего (но пока еще только в лаборатории) культивируют виды рода брахионус — мельчайших животных длиной не более трети миллиметра. Вышедшая из яйца самка уже через два дня сама оказывается способной производить яйца. Японские исследователи добились суточного выхода брахионуса при кормлении его хлореллой, равного 1–2 килограммам с одного кубического метра установки. А недавно пришло сообщение, что красноярские биологи на своих установках добились продуктивности коловраток в 10 раз более высокой.

 

 Во многих местах с засушливым климатом в сильнозасоленных озерах обитает розоватый рачок артемия длиной до 2–3 сантиметров. Питаясь одноклеточными водорослями, артемия очень быстро растет. Она достигает половой зрелости через две недели после своего рождения, увеличив свою массу за это время в 500 раз. Известно, что артемией питались некоторые племена кочевников-арабов, а также американские индейцы, жившие вокруг Соленого озера. Говорят, что по вкусу артемия напоминает селедочную пасту. Содержание белка в сухих рачках достигает 60 процентов.

 

А на самом деле — здесь множество домашних животных!

 

 Современные технологии предусматривают два способа выращивания рачков — в соленых удобренных прудах на естественных кормах и в промышленных установках с дозированной подачей корма. Выход артемии с прудов достигает в год 300 центнеров с гектара. А установка объемом в один кубометр дает 25 килограммов рачков за две недели выращивания.

 

 Но в биологии рачков и коловраток есть для их культивирования одно узкое место. Вдруг иногда, казалось бы, ни с того, ни с сего они меняют способ размножения и начинают откладывать яйца с прочными оболочками, которые развиваются только после длительного покоя. Обычно для этого требуется их высушивание или промерзание, что, конечно, резко снижает производительность пруда или установки.

 

 Высочайшая продуктивность и внезапный «уход на покой» многих коловраток и рачков — это две стороны одной медали. Объясняется такая особенность тем, что многие из них — обитатели мелких временных водоемов, где высокая скорость роста и размножения связана с использованием краткого времени цветения пруда или лужицы, когда в воде, прогретой солнышком, в массе развиваются одноклеточные водоросли. Но этот период обычно недолог, и высыхание водоема животным нужно встретить в такой стадии, когда вода для них не будет необходимостью. Эта стадия — покоящиеся яйца.

 

 Специалисты-биологи ищут пути — как бы заставить коловраток и рачков не переключаться на производство покоящихся яиц, а размножаться непрерывно круглый год самым продуктивным способом. В отношении артемии этого уже удается достигнуть изменением концентрации растворенных в воде солей. Что же касается коловраток, дафний, моин и, вероятно, многих других мельчайших животных, то этой цели исследователи добиваются при помощи селекционной работы. Они ведут отбор на непрерывность размножения, а значит, и на большую продуктивность. Ну, а если идет отбор особей со свойствами, нужными человеку, то это — уже самое настоящее одомашнивание.

 

 

ИЗ МИРА НАСЕКОМЫХ

 

 

 Из фантастически разнообразного и обильного видами класса насекомых по-настоящему одомашнены лишь медоносная пчела, тутовый шелкопряд — производитель шелка, и китайский дубовый шелкопряд, дающий особый грубый шелк, — чесучу.

 

 Из мира насекомых

 

 До недавнего времени культивировались и были на пути к одомашниванию несколько видов червецовых щитовок, объединенных под общим названием кошенили. Из кошенили армянской, польской и особенно мексиканской добывался и пока еще добывается красный краситель кармин, применяемый в пищевой промышленности (он нетоксичен) и в лабораторных медико-биологических исследованиях.

 

 В ряде тропических и субтропических стран с деревьев собирают выделения лаковых червецов, которые после специальной обработки поступают на рынок под названием шеллак. Эта природная смола используется для приготовления высококачественных лаков и политур. Были начаты работы по разведению лаковых червецов в субтропических районах нашей страны — Грузии, Азербайджане, Узбекистане и Туркмении.

 

 Трудно сказать, каким путем пойдет дальше производство кармина и шеллака, ведь химия дает все больше продуктов, заменяющих их и более дешевых. Но насекомые в целом демонстрируют много видов, на которых стоит взглянуть как на кандидатов для одомашнивания. Особенный интерес ученых должны привлечь формы, способные стать источником дешевого животного белка, кормового или даже пищевого.

 

 Трудно найти более категоричные и живучие предрассудки, чем те, что касаются пищи. Известна масса неоправданных родовых, кастовых или религиозных запретов на продукты питания. Так, верующие мусульмане и иудеи не едят свинину, а европейцы пренебрегают кониной — лакомством многих тюркских народов. Большинство живущих на земле людей решительно отвергают насекомых в качестве пищи. И это, по-видимому, несправедливо.

 

 Исследования быта современных племен собирателей Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и ряда областей Африки показывают, что из всего разнообразия растительных и животных объектов, которых эти люди за день собирают, самым излюбленным лакомством считаются насекомые: термиты, личинки жуков, кузнечики и другие. В своей книге «Восемь лет среди пигмеев» англичанка Энн Патнем рассказывает, как она, с трудом преодолев брезгливость, попробовала предложенных ей запеченных гусениц. По вкусу они напомнили ей креветок — лакомство «цивилизованных» народов.

 

 Американский зоолог В. Хоффманн в статье «Насекомые как пища человека» приводит внушительный список видов этой группы, употребляемых в пищу в странах Юго-Восточной Азии. И не в глухих джунглях, а в таких городах, как Шанхай, Гонгконг, Кантон и Сингапур, где на витринах магазинов выставлены галонные стеклянные сосуды с сушеными или отваренными в соленой воде гусеницами бабочек, личинками жуков или мух и взрослыми жуками-водолюбами или плавунцами.

 

 Известен случай, когда пирог с начинкой из личинок майского жука получил высший балл у представительного собрания парижских дегустаторов. Тут уместно привести воспоминания французского историка и натуралиста Ж. Мишле, записавшего речь своего учителя при открытии Руанского музея в первой половине прошлого века: «Жалкий предрассудок, смешная утонченность удалили наш Запад от одного из самых богатых, самых превосходных источников пропитания».

 

 Вероятно, наши далекие предки, современные любители продуктов из насекомых и мы не так уж различаемся по своим вкусовым пристрастиям. Дело лишь в том, что неприятие насекомых в качестве пищи объясняется скорее нашими психологией и консерватизмом. В процессе эволюции, став охотниками, а позже земледельцами и животноводами, люди стали с презрением и высокомерием относиться ко многим сторонам своего прошлого — времен собирательства. Именно так многими народами были забыты высокие питательные и вкусовые качества насекомых.

 

 Конечно, не все и не сразу признают насекомых как пищу. Но ведь многие люди старшего поколения помнят, как в послевоенные годы рекламировался камчатский краб, который тогда не очень-то пользовался спросом у покупателей по причине своей необычности. Сейчас — это желанное блюдо на любом праздничном столе, ставшее, увы, остродефицитным. Если насекомые все же не попадут к нам на стол, то их почти в неограниченном количестве могло бы потреблять животноводство, ведь они — источник животного белка, так нужного домашней птице, поросятам, пушным зверям.

 

 Особенно интересны для народного хозяйства в плане возможного одомашнивания — саранча и термиты. Под названием «саранча» известна группа видов надсемейства саранчовых из отряда прямокрылых, отличающаяся способностью к образованию больших стай.

 

 В древних хрониках и в фольклоре многих народов не раз описан тот ужас, который испытывали люди при появлении саранчовых стай. Действительно, подобное нашествие шестиногих — это страшное стихийное бедствие: ведь на своем пути насекомые полностью уничтожают растительность, поедая посевы, листья и даже кору деревьев. Много таких записей и в русских летописях. Так, Никоновская летопись отмечает появление на Руси полчищ саранчи в 1008 и 1103 годах. Картину нашествия на русские поля саранчи дает другая летопись владимиро-суздальского происхождения, так называемая «Радзвилловская»: «... покрыла всю землю и страшно было смотреть, шла к полуночным странам, поедая траву и жито».

 

 А вот уже современное сообщение корреспондента газеты «Правда» В. Коровикова из столицы Индии Дели: «... на западные районы штата Раджастан началось нашествие саранчи из Пакистана. Особенно крупные стаи появились в округе Джайсалмер. Здесь приняты меры по уничтожению прожорливых насекомых. Так, близ Джайсалмера уничтожена саранчовая туча, растянувшаяся на пять километров».

 

 В СССР очаги опасных для народного хозяйства видов саранчи — перелетной, итальянской, марокканской и туранского пруса — находятся под постоянным контролем энтомологов, и их формирование в большие стаи полностью исключено. Прекратились вторжения на территорию нашей страны пустынной саранчи из Афганистана и Ирана благодаря помощи в борьбе с ней этим государствам советской противосаранчовой службы. Но во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки угроза уничтожения урожая стаями саранчи остается реальной.

 

 Самки разных видов саранчи откладывают от нескольких сотен до нескольких тысяч яиц в своеобразные, характерные для каждого вида и зарытые в землю «кубышки» — сосудики, образованные из застывших пенистых выделений насекомых. Вышедшая из яйца червеобразная молочно-белая личинка выползает на поверхность, где линяет, превращаясь в личинку первого возраста — миниатюрную копию взрослой саранчи, лишенную, однако, крыльев. Усиленно питаясь зеленью, личинка за 30–40 дней четыре-пять раз линяет. После каждой линьки она резко увеличивается в размерах и приобретает все более развитые крылья, пока, наконец, не станет способной к полету.

 

 В наследственной программе саранчи имеется два варианта развития. Если плотность вышедших личинок невелика, и они мало контактируют друг с другом, то реализуется вариант развития одиночной формы. В этом случае личинки имеют более выраженную защитную окраску и слаборазвитый инстинкт миграций. Чаще всего именно так и бывает.

 

 Однако иногда при благоприятных условиях выплода молоди или, наоборот, из-за нехватки кормовых угодий личинки вынуждены в большом количестве скапливаться на ограниченных пространствах, непрерывно сталкиваясь друг с другом. Эти контакты служат сигналом переключения на стадную фазу развития. Плотные скопления таких личинок, значительно более ярко окрашенных, чем одиночные, неудержимо влечет к странствованиям. Эти скопления называют кулигами. Кулиги пешим порядком упорно движутся как единое целое в каком-нибудь направлении. После последней линьки, когда саранча приобретает способность к полету, кулига превращается в стаю. Ее возможности перемещаться при этом сильно возрастают. Если кулига азиатской саранчи передвигается от мест выплода примерно на 30 километров за все время своего существования, то стая преодолевает это расстояние за один день. Стаи саранчи могут перелетать на сотни и даже иногда на тысячи километров, опускаясь на землю для кормежки. Вот именно такие внезапно появившиеся прожорливые стаи и вызывают панический ужас земледельцев.

 

 Все цифры, характеризующие массовое развитие саранчи, поражают своим поистине астрономическим масштабом. В местах выплода общей площадью до одного миллиона гектаров на каждом квадратном метре могут появиться на свет несколько тысяч саранчуков. Даже с учетом большой смертности молоди это позволит сформироваться стае общей массой в миллионы тонн. Однажды в Африке попытались определить, сколько весит гигантская стая перелетной саранчи. Подсчет, конечно, очень приблизительный, дал фантастическую цифру — 45 миллионов тонн!

 

 В северной Аргентине на ночевку опустилась стая, покрывшая площадь около 4200 квадратных километров слоем иногда до одного метра. Если допустить, что на одном квадратном метре скапливалось около одного килограмма насекомых (а судя по толщине слоя насекомых, их там было значительно больше), эта стая весила по меньшей мере 4,2 миллиона тонн.

 

 Можно представить себе ужас людей, когда небо над ними на многие часы закрывает темная туча саранчи, которая, опустившись на землю, съедает за один-два часа всю растительность без остатка и превращает цветущие края в голую пустыню. Для борьбы с этими насекомыми делается все возможное: их загоняют во рвы, сжигают, давят, уничтожают различными химикатами. В разных странах финансируются программы разработки методов слежения за развитием и перемещением саранчи со спутников.

 

 А теперь, дорогой читатель, в наших рассуждениях будет довольно крутой поворот. Что же мы истребляем, уничтожая стаи саранчи? С одной стороны, мы губим своего вечного врага, а с другой — мы уничтожаем тысячи и тысячи тонн так нужной хозяйству животной белковой массы. И нужно сказать, что саранча уже давно зарекомендовала себя как вкусный и питательный пищевой продукт. Печеная или даже сырая саранча — лакомство у ряда африканских народов. В Ливии на базарах продается мука из сушеной саранчи, которая добавляется к зерновой при выпечке традиционных лепешек. По христианским преданиям, многие святые пустынники питались исключительно акридами, а это и есть саранча или ее нестайные родственники. В США при проведении в некоторых ресторанах «саранчовых дней» большим успехом пользовались блюда из этих насекомых. В магазинах Японии в наши дни очень популярна консервированная саранча, которую завозят сюда из разных стран.

 

 Очевидно, при правильной рекламе и неназойливой тактичной демонстрации продукты из саранчи могли бы получить признание и у нас. Ну, а если нет, то не надо забывать, что существует неиссякаемый потребитель животного белка из насекомых — молодняк домашней птицы — цыплята, индюшата, утята. Вспомним, что самым узким местом в одомашнивании тетеревиных птиц оказывается пока непреодолимая потребность их птенцов в кормах из насекомых.

 

Вообще-то они очень вкусные...

 

 Итак, почему бы не попытаться взять саранчу под контроль и, может быть, даже одомашнить некоторые ее виды? При таком непривычном, парадоксальном подходе все то, что виделось в саранче вредным для человека, предстанет явными достоинствами. Исключительно растительная диета без излишней разборчивости, высокая плодовитость, быстрый рост и способность образовывать большие скопления в виде кулиг или стай — вот перечень качеств, которые могут поставить саранчу в ряд вероятных кандидатов на одомашнивание.

 

 Разведение этих насекомых должно включать откладку маточным стадом «кубышек» с яйцами при такой плотности, которая наверняка направила бы развитие личинок на стайную фазу, то есть на образование кулиги. Движение кулиги изгородями можно направить в целесообразном направлении. Снимать «урожай» нужно будет перед последней линькой, когда саранчуки наберут достаточную массу, но еще не приобретут опасную способность летать. Это необходимо будет делать в сжатые сроки, потому что никоим образом нельзя допустить, чтобы стая улетела. Можно даже сконструировать машину для уборки такого необычного урожая, нечто вроде огромного пылесоса или хлопкоуборочного комбайна. И, наконец, почему бы не повести отбор взрослых особей не только на более высокую продуктивность, но и на бескрылость? Это привяжет насекомых к определенному месту.

 

 Нарисованная здесь картина фантастична. К разведению саранчи в хозяйственных целях пока еще никто не приступал. Но почему бы не провести такого рода эксперименты, пойти на известный риск? Ведь весьма возможно, что затраты окупятся сторицей.

 

 Как уже говорилось, стая саранчи, выросшая на растительном корме, может достигать массы 45 миллионов тонн. Примерно столько же, как я подсчитал, весит все поголовье крупного рогатого скота в США, и это примерно равно годовому улову всего мирового рыболовства. И даже, если энтомологи в подсчете ошиблись раз в десять («у страха глаза велики»), о разведении саранчи стоит задуматься всерьез.

 

 Что же касается термитов, что у этих древнейших на планете насекомых репутация, пожалуй, еще хуже, чем у саранчи. Советский писатель-энтомолог И. А. Халифман пишет: «На земле нет другого насекомого, которое с такой методичностью и так успешно уничтожало бы всевозможные творения рук человеческих, как это делают многие термиты в тропических, субтропических и просто жарких странах мира». Дело в том, что пищей для большинства видов термитов служит древесина, на которую обычно не покушаются другие многоклеточные организмы. Целлюлозу содержат любые предметы растительного происхождения, потому что из нее строится оболочка растительной клетки. Деревянные строения, мебель, ткани, бумага, столбы, шпалы, тара (ящики), зерно, фрукты и овощи, канаты, — вот неполный перечень того, что может быть уничтожено, разрушено или приведено в негодность этими насекомыми. В поисках пищи термиты проделывают ходы в материале, который никак не может быть признан съедобным, — в свинце, резине, различных пластмассах, известковой кладке.

 

 Когда мы читаем в газетах, что наша промышленность для экспорта на Кубу, в Индию или страны Африки выпустила тропический вариант трактора, комбайна, автомашины или станка, это означает, что изделие прошло испытания не только на высокую температуру и большую влажность, но и на «термитоустойчивость».

 

 Все термиты, а их более 2500 видов, — общественные насекомые, строящие различной формы подземные, надземные или расположенные на деревьях гнезда. В гнезде обитает семья, которая состоит из самки-царицы, самца-царя и многочисленных их потомков — разного типа рабочих особей и выполняющих оборонительную функцию солдат. Царица, которая у некоторых видов за счет переразвитой половой системы может достигать огромных размеров, почти непрерывно откладывает яйца, часто многие тысячи в день. Все остальное население гнезда — ее дети.

 

 Строительство гнезда и его ходов, поиск и доставка съестного — обязанности исключительно касты рабочих. И только рабочие могут питаться растительной клетчаткой — целлюлозой. Это они делают с помощью живущих в их кишечнике бактерий и простейших-жгутиконосцев, превращающих устойчивую в химическом отношении целлюлозу в усваиваемые продукты. Царь, царица и термиты-солдаты питаются только отрыгиваемым содержимым пищеварительного тракта термитов-рабочих.

 

 По подсчетам энтомологов, в тропических лесах биомасса термитов в два — шесть раз превышает биомассу птиц и зверей, вместе взятых. Международная комиссия ученых установила, что термиты обитают на двух третях земной поверхности, достигая в тропических лесах и саваннах плотности 4,5 тысячи особей на квадратном метре. За счет их жизнедеятельности, включая активность сожителей их кишечников, производится работа глобального масштаба. Подсчитано, что ежегодно за счет процессов дыхания и брожения ими выделяется в атмосферу около 55 миллиардов тонн углекислого газа. Это в три раза больше того количества, которое поступает от сжигания ископаемого топлива — нефтепродуктов и каменного угля!

 

 Самки термитов периодически начинают откладывать яйца, из которых в будущем формируются крылатые особи молодых самок и самцов. В определенное время эти крылатые, откормленные братьями-рабочими насекомые покидают термитник, чтобы основать свои семьи. Массовый лет крылатых термитов привлекает огромное количество птиц и зверей. И для многих лесных племен вылетевшие термиты — излюбленная пища. Опытные собиратели могут довольно точно предсказать время вылета насекомых из проломов в термитниках и загодя готовиться к этому, накрывая термитники специальными сетками-колпаками. На многих рынках Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии продаются сушеные или жареные термиты — большое лакомство местных жителей.

 

 Одомашнивание термитов может быть сочтено более безудержной фантазией, чем хозяйственное освоение саранчи. Но, согласитесь, биологические свойства этих насекомых просто обязывают обсудить эту возможность. Прежде всего в них привлекает способность питаться целлюлозой. Термиты могут не просто потреблять недоступные другим животным продукты, но продукты дешевые, иногда просто бросовые. Различные древесные остатки, пусть даже частично перегнившие, — щепки, ветки, опилки, самую низкосортную макулатуру, домашний мусор, за исключением пластмасс, стекла и металлов, — все годится в пищу термитам.

 

Низкосортной макулатурой можно кормить термитов

 

 В опытах энтомологов термиты могли в течение двух лет питаться фильтровальной бумагой. Фильтровальная бумага — это химически чистая целлюлоза. Под воздействием сожителей кишечника проглоченная термитом-рабочим целлюлоза, которая есть нечто иное, как полимер Сахаров углеводов, превращается в глюкозу.

 

 Но тогда возникает вопрос, откуда при такой однообразной углеводной пище насекомые получают другие необходимые для построения их тела вещества, прежде всего содержащие азот аминокислоты? Ответ может быть только один — в состав сложного населения сожителей кишечника термитов-рабочих должны входить микроорганизмы, способные связывать атмосферный азот, подобно бактериям из «клубеньков» бобовых растений.

 

 Пищеварительный тракт термита-рабочего, населенный многочисленными видами микробов и простейших, можно уподобить фабрике по переработке целлюлозы и синтезу аминокислот, которая на этой экономичной основе строит тело насекомого. Так почему бы эту «фабрику» не поставить на службу человеку, одомашнив некоторые виды термитов?

 

 В последние годы ученые выяснили, что состав семьи термитов — относительное количество в ней различных солдат и рабочих — определяется химическими сигналами, посылаемыми от особи к особи. Так как производством биомассы непосредственно заняты только рабочие, то в принципе можно дать сигнал, прекращающий «изготовление» солдат. Ведь охрану нового домашнего животного от врагов (это муравьи и мелкие млекопитающие) возьмет на себя человек. А химическим сигналом на выработку и вылет крылатых особей можно будет регулировать формирование основного урожая термитника. И, конечно же, одомашнивание этих удивительных насекомых должно сопровождаться отбором на плодовитость, быстрый рост семьи и ее всеядность.

 

 

МИДИИ

 

 

 Вдоль береговой линии многих морей земного шара, особенно там, где на мелководье волны прибоя разбиваются о скалы или гасятся зарослями водорослей-фукусов, живут удивительные двустворчатые моллюски — мидии. Они могут покрывать сплошной щеткой склоны подводных скал или отдельных камней, поселяться среди морской растительности или образовывать большие колонии на илисто-песчаных грунтах, так называемые «мидиевые банки». Эти моллюски оказывают явное предпочтение местам с сильным течением, которому противостоят, прочно прикрепляясь к субстрату нитями биссуса, продукта выделения специальных желез. Они часто бывают главной составной частью сообщества организмов, нарастающих на днищах судов или решетках и трубах водозаборных сооружений, и этим причиняющих хозяйственный вред: скорость судов снижается из-за увеличивающегося трения корпуса о воду, а водозаборы (например, для охлаждения промышленных установок) дают воды много меньше расчетного количества.

 

 Мидии

 

 Из мидий, обитающих в морях СССР, особого внимания заслуживают два вида — широко распространенная в северной части Атлантического океана и в водах Дальнего Востока мидия съедобная и немного более теплолюбивая мидия средиземноморская, обычная в наших Черном и Азовском морях. Оба вида очень близки по строению тела и образу жизни и иногда рассматриваются просто как подвиды одного вида.

 

 Мидия съедобная часто поселяется на литорали — в зоне, осушаемой во время отлива. На севере она может 6–8 месяцев быть вмерзшей в лед при температуре до -20° С. Продвижение ее на юг ограничено температурой +27° С, выше которой моллюски погибают. Нерест мидий начинается при температуре около +10°С. Мельчайшие яйца в огромном количестве выбрасываются в толщу воды, где и оплодотворяются сперматозоидами. Очень быстро формируется плавающая личинка длиной примерно в четверть или треть миллиметра. Личинка оседает на подходящий субстрат, приобретает раковину и превращается в миниатюрного моллюска привычного вида.

 

 Мидии — типичные фильтраторы. Биением ресничек жабр они пропускают через себя массу воды, отбирая из нее взвешенные микроскопические водоросли или частицы детрита — полуразложившиеся, нашпигованные бактериями фрагменты погибших животных и растений.

 

 Жители морских побережий издавна использовали мидий в пищу. Об этом свидетельствуют огромные скопления раковин, так называемые «кухонные кучи», — следы трапез древних людей. И сейчас мидии — традиционная и в то же время лакомая пища многих европейских народов, особенно французов и голландцев. Моллюсков едят свежими, отваривают или консервируют. Во Франции в Лилле проводится ежегодно праздник, на котором на столе царствует мидия. В 1980 г. за 48 часов в городе было съедено 400 тонн этого морского моллюска.

 

 У нас в стране мидия издавна пользуется большой популярностью у хозяек Одессы. Лет пятнадцать назад на знаменитом одесском рынке «Привозе» продавались кучки свежих моллюсков, из которых приготавливали очень вкусный плов. Специальные «мидиевые дни» бывают в ресторанах Керчи. В остальных городах страны с мидией как с пищей у нас практически не знакомы. И напрасно. Потому что мясо этих моллюсков не просто питательно, а обладает изумительным тонким вкусом. Когда-то одесситы научили меня готовить мидию, сначала отваривая ее, а затем поджаривая на сковородке. В экспедициях на Белом и Баренцевом морях и на Дальнем Востоке я предлагал это блюдо многим коллегам, и не было случая, чтобы оно кому-нибудь не понравилось.

 

 Экспериментальные предприятия Мурманска и Очакова выпустили опытную партию мидиевых консервов — отваренные и слегка прокопченные моллюски помещались в банки с маслом. Очень вкусный продукт.

 

 Сейчас в мире ежегодно добывается и перерабатывается в высококачественные продукты питания около 300–400 тысяч тонн мидий, причем больше половины этого количества приходится на европейские страны. Почти все поступающие на рынок моллюски выращиваются в специальных хозяйствах. Особенно хорошо зарекомендовал себя способ выращивания мидий на канатах, спускаемых с поставленных на якоря плотов.

 

 Принцип работы мидиевого хозяйства чрезвычайно прост. Парящие в толще воды личинки моллюсков оседают на свисающие с плотов канаты, прикрепляются к ним нитями биссуса и начинают питаться, профильтровывая водную массу. Со стороны человека никаких забот о кормах. Мидия добывает пищу сама, не двигаясь с места. Нужно только таким образом подобрать места для постановки плотов, чтобы в толще воды развивалось достаточное количество микроскопических водорослей, которыми в основном и питается моллюск. Важно также, чтобы плоты стояли на течении, потому что в застойных местах мидиям приходится профильтровывать одну и ту же массу воды многократно, в значительной мере вхолостую. Когда моллюски достигают товарного размера (обычно при длине раковины около 5 сантиметров), канаты с ними поднимаются на поверхность.

 

120 тонн мяса с гектара — и никаких хлопот!

 

 Собранных мидий обрабатывают горячим паром, в результате чего мясо их уплотняется, а раковины приоткрываются. В больших вращающихся барабанах мясо отделяется от раковин и поступает на дальнейшую переработку, обычно в консервы. Раковины же размалывают в муку, которая как отличная минеральная подкормка пользуется постоянным спросом в животноводстве, особенно на птицефабриках.

 

 Отсутствие необходимости производить корма, возможность полной механизации на всех этапах выращивания и обработки продукции, безотходность производства делают мидиеводство одной из выгоднейших отраслей прибрежного морского хозяйства.

 

 К этому нужно еще добавить колоссальную, просто фантастическую продуктивность мидиевых ферм. Так, с одного гектара плантаций моллюсков в Испании собирают до 120 тонн чистого (без раковин) мяса мидий. Это в 500 раз больше того количества говядины, которое дает один гектар пашни. Исследования биологии мидий в наших морях показывают, что не меньшей может быть урожайность мидиевых хозяйств во многих районах Черного и Азовского морей.

 

 Высочайшая продуктивность мидиевых хозяйств обеспечивается пока выращиванием исключительно диких животных. Каждый раз на субстраты плотов садятся личинки, принесенные от родителей из природных поселений. Никакого подбора производителей, никакого искусственного отбора в мидиевых хозяйствах никогда не производилось.

 

 Но можно не сомневаться, что в результате планомерного отбора мы можем получить истинно домашнюю форму мидий с продуктивностью, превышающей ту, которая сейчас достигнута на морских фермах. Одомашнивание мидий, конечно, очень не простое дело. Поселения, в которых предстоит вести отбор на быстрый рост или большую массу мяса, должны быть надежно изолированы от диких популяций. На каком-то этапе селекционная работа должна производиться с племенным материалом, содержащимся в аквариальных установках. Специалисты из американского штата Орегон недавно сообщили о создании искусственной морской воды такого состава, что в ней можно проводить оплодотворение яиц мидии и подращивание личинок вплоть до стадии, когда они могут оседать на субстрате. А международный журнал «Аквакультура» в 1983 году поместил сообщение в первых опытах по селекции морских моллюсков. Это можно считать самым первым шагом на пути истинного одомашнивания чрезвычайно перспективного в хозяйственном отношении животного.

 

 

НЕВИДИМЫЕ ПАХАРИ

 

 

 «Плуг принадлежит к числу древнейших и имеющих наибольшее значение изобретений человека; но еще задолго до его изобретения почва регулярно обрабатывалась червями и всегда будет обрабатываться ими». Так писал в 1881 году, за год до своей смерти, великий биолог Чарльз Дарвин, имея в виду дождевых червей. «Кишками земли» называл дождевых червей Аристотель.

 

 Невидимые пахари

 

 Образ жизни этих животных, которых в фауне СССР около 100 видов, малозаметен для человеческого глаза. Все они — обитатели разного типа почв, в которых в поисках пропитания делают многочисленные ходы. Питаются дождевые черви, пропуская через кишечник заглоченный грунт, поглощая содержащиеся в нем растительные остатки. Побывавший в кишечнике грунт в виде комочков копролитов («копрос» — навоз, «литос» — камень) выделяется на поверхность. Их можно увидеть на влажных тропинках, между грядками или, раздвинув луговую траву. Самих червей можно встретить лишь изредка: после дождей, когда они выползают на поверхность, спасаясь из затопленных норок, или когда их вывернет наружу лопата или плуг. Особи некоторых видов выползают, чтобы ухватить что-нибудь съедобное — травинку или лист — по ночам.

 

 Скромными и малоприметными дождевыми червями проводится на планете гигантская работа. Червей в почве очень много. Подсчитано, что в алтайских лесах их биомасса достигает 3 тонн на гектар, а на лугах еще больше — до 65 тонн. Масса всех червей, обитающих на территории США, в десять раз превышает массу всех населяющих эту страну людей. Огромны масштабы образования копролитов: в Подмосковье в год — до 50 тонн на гектар, а на орошаемых землях юга в два-три раза больше. Известны земли, на которых годовая «урожайность» копролитов достигает 600 тонн на гектар. Половина всей почвы под сеяными травами второго года состоит из копролитов, то есть она прошла через кишечник дождевых червей.

 

Дождевые черви очень повышают плодородие почвы

 

 Что такое перемещение больших масс почвы из глубины на поверхность, как не пахота? Однако только этим почвообразующая деятельность дождевых червей не ограничивается. Их норки-ходы из-за выделяемой животными слизи долго не разрушаются и превращаются в своеобразные вентиляционные ходы, по которым вглубь грунта проникает воздух. Для растений это, очевидно, немаловажный фактор, потому что еще в конце прошлого века было показано, что их корни часто растут по ходу норок дождевых червей.

 

 Копролиты, из которых в значительной степени образуется почва, весьма отличаются от непереработанного грунта. Именно они придают почве ту комковатость, которая так ценится земледельцами. Благодаря деятельности своего кишечника и косвенно, через сопутствующие микроорганизмы, дождевой червь ускоряет разложение органики, убыстряя круговорот азота и фосфора. Показано, что эти животные способны нейтрализовать почву, снижая ее кислотность. Вот такая постоянная работа по улучшению почвы незримо ведется на полях, лугах и огородах, в лесах и садах.

 

 Оказалось, что результаты деятельности дождевых червей можно непосредственно измерить и оценить. Еще в конце века в опытах с растениями, посаженными в горшки, было показано, что присутствие в грунте этих животных увеличило урожай гороха на 82 процента, рапса — на 168 процентов, гороха — на 858 процентов.

 

 О крупномасштабных экспериментах такого рода, проведенных уже не с использованием цветочных горшков, а на больших полях, сообщил недавно академик М. С. Гиляров. В Средней Азии в засушливых районах, где выращивают каракулевых овец, остро стоит проблема кормов. Когда гидрологи нашли воду, на орошенной артезианскими колодцами ранее безжизненной земле посеяли в качестве кормовой культуры люцерну. Оказалось, что в новообразованных оазисах отсутствовали дождевые черви, без которых разложение навоза и растительных остатков происходило очень медленно.

 

 Из других мест на эти поля завезли два вида дождевых червей рода «никодриллюс». И через пять лет урожай люцерны здесь вдвое превысил тот, который получают в оазисах, лишенных червей. Не правда ли, очень убедительный опыт?

 

 Если уж дождевые черви, выполняя работу пахаря и мелиоратора, делают, по существу, то же, для чего человек вывел тягловые породы лошадей, быков или буйволов, то почему бы нам не одомашнить и их самих? Пусть они делают эту работу в большем объеме и энергичнее.

 

 Методы разведения дождевых червей описаны нашей соотечественницей М.М. Исаковой-Кео и американским фермером Т. Барретом. Животных они содержали в траншеях или ящиках с грунтом, куда добавляли очень дешевый корм — картофельные очистки, кухонные отбросы, гниющую траву. Не так давно за наполненный червями ящик размером 36 X 40 сантиметров американские фермеры платили по 15 долларов.

 

 Но разведение — это еще не одомашнивание. Под одомашниванием подразумеваются отбор и племенная работа. Значит, ученым предстоит из всего разнообразия видов дождевых червей отобрать такие, которые более всего отвечают задачам улучшения конкретных почв. Разные виды отличаются друг от друга способностью перемешивать почву. Уже известно, что на полях и лугах лучший «пахарь» — молочный октоклазий. Для начала одомашнивания необходимо выделить чистые культуры этого вида, в которых можно было бы начать отбор на плодовитость и скороспелость, а это в свою очередь могло бы положить начало новой, необычной, но сулящей большие выгоды народному хозяйству отрасли животноводства. «Подсев» коконов октоклазия в почву может существенно повысить урожайность наших полей. Особенно ощутимыми результаты этой работы должны быть на полях, где используется безотвальная пахота, так хорошо зарекомендовавшая себя во многих районах страны. Одним из достоинств этой формы земледелия можно считать ее «дружбу» с земляными червями, которые не выворачиваются плугом на поверхность почвы, где их без счета поедают грачи и чайки.

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

 

 Через столетия и тысячелетия тянется к нам непрерывающаяся цепь поколений домашних сельскохозяйственных животных, без которых немыслима жизнь современного человечества. В исторический стихийный процесс одомашнивания было вовлечено сравнительно немного видов животных. В наши дни, сознательно применяя энергичный искусственный отбор, используя достижения генетики, мы имеем возможность быстро создавать новые домашние формы, полезные людям. Но перед человечеством по-прежнему остро стоит проблема дефицита белков.

 

 В нашей стране голод давно полностью ликвидирован. Советские люди получают в достаточном количестве калорийное питание. Но наша пища пока еще недостаточно сбалансирована и разнообразна. В ней не всегда содержится нужное количество веществ животной природы. На решение задачи полного обеспечения населения страны всеми необходимыми продуктами питания и нацелена проникнутая заботой о ныне живущем и последующих поколениях Продовольственная программа СССР. Решению ее может способствовать и создание продуктивных домашних форм некоторых животных, находящихся сейчас в диком состоянии. Во многих случаях они смогут дать более дешевую пищу или промышленное сырье, чем давно освоенные сельскохозяйственные животные.

 

 

Ко входу в Светлицу

 

Escudo

В фамильный зал

NVG01

К сундучку с книгами

book-1